‒ Похоже, будто заведующий устроил здесь пьянку… ‒ не довольствовался инспектор.
Позади раздался голос.
‒ Вы что-то хотели? ‒ громко спросила дама.
Бэйтс резко повернулся, отпустив ручку приоткрытой двери.
‒ Простите, мэм, я из Управления, хотел бы задать пару вопросов…
Первым делом дама поправила:
‒ Я ‒ леди Оливия Малкольм.
Инспектор исправился. Дорого одетая в бархатное платье и увенчанная изумрудами дама прошла мимо незваного гостя в кабинет, затем пригласила его. Бэйтс понимал, что перед ним супруга лорда Малкольма, о котором говорила Терри.
‒ Не желаете? ‒ вдруг предложила леди угоститься гостю виски.
Бэйтс метнул взгляд на бутылку, мимолетно вспомнив, как пил беспробудно около десяти дней после убийства девочки, перед матерью которой извинялся.
‒ Я не пью, леди, тем более на службе, ‒ твёрдо ответил он.
‒ Понимаю. Но в силу того, что некоторые посетители нашей школы пропускают по стаканчику, я решила предложить и вам. Признаться, мне очень не нравится, что такое повелось здесь, но у богатых свои причуды… ‒ пояснительно ответила дама.
«Любопытно, какие же причуды у твоего мужа…» ‒ подумал Бэйтс, а вслух уточнил:
‒ И кто же здесь пропустил стаканчики?
‒ Приезжал один из родителей ученика и привозил своего друга, у которого сын готовится к школе и они выбирают, в какую лучше отправить.
Инспектор в понимании кивнул. Но беспорядок на столе его продолжал смущать. Выпили и потанцевали? Какие ещё причуды у этих богатых?
‒ Леди Оливия, я бы хотел спросить, какое было отношение у учеников и взрослых к пропавшему три года назад Тимми Левингтону, ‒ произнёс инспектор.
Леди на вдохе моргнула, это показало ее осведомлённость и неравнодушие к услышанному.
‒ Кроме единичного случая драки между ребятами, ничего плохого не было. К Тиму Левингтону относились так же, как к другим ученикам, ‒ пояснила она сдержанным тоном, даже сухим.
И это смутило Бэйтса. Как только леди услышала имя, то показала озабоченность, однако дала ответ уже без этой эмоции. А значит, у нее есть ещё какая-то информация, которая не для ушей инспектора, и по-настоящему волнует ее не сам ребёнок.
‒ Вы, верно, говорите о потасовке с сыном Деборы и Стивена, которые присвоили чужую фамилию. Что вы о них знаете?
Леди вздохнула, не размыкая губ, затем ответила:
‒ Да, собственно, ничего… Мы ‒ школа, мы не наводим справки о родословной родителей и не лезем к ним домой. Они привели к нам ребёнка, наша школа принимает всех детей, вы, верно, знаете, что она бесплатная. Поэтому в школьных документах они числились, как Дебора и Стивен Фрай, пока мы не узнали об их лжи.
Похоже, леди пыталась ненароком бросать в инспектора колкости, используя в речи его слова, как например ‒ верно. Бэйтс не подавал виду и спросил далее:
‒ Как вы узнали о лжи?
‒ В школу прислали анонимное письмо, в котором рассказали. Узнать правду нам помог преподобный из церкви рядом, его прихожанкой когда-то была леди Вайолет Фрай. Он побеседовал с ней, и она подтвердила, что у нее нет племянника по имени Стивен.
Бэйтс убедился, что преподобный солгал ему и теперь ясно, что он так или иначе замешан.
‒ И вы отчислили их сына за это? ‒ уточнил инспектор.
‒ Нет. За потасовку с Тимом Левингтоном. Собственно, эти события произошли одно за другим.
‒ Если бы вы отчислили их сына раньше за этот обман, то потасовки можно было избежать… ‒ в прищуре добавил Бэйтс, ощущая некий подвох.
