– Всё ведь не настолько безопасно, как ты описываешь? – прямо спрашиваю я.
– Я буду откровенна, – Альфа наклоняется немного вперёд, снова обхватывает ладонями коленку. – Если бы цэрперы пропадали при других обстоятельствах, на твоей стороне был бы ЗОП. А в данном случае именно их следует подозревать в первую очередь. Если их сотрудники делают поблажки определённой категории людей – обрати на это особое внимание. Скорее всего, в Городе сговор между ЗОПом и частью населения. И именно ЗОПа тебе надо опасаться. Если они узнают, что у тебя есть нелегальный эргосум, или твоя заинтересованность в исчезновениях вызовет у них подозрение, тебя задержат по какой-нибудь причине. Разумеется, мы тебя вытащим. Но тогда раскроется наше недоверие к ЗОПу, а это имеет негативные последствия для меня лично. Поэтому тебе надо быть максимально осторожной, и не делать лишних телодвижений. Работай строго по инструкции.
Альбина хмыкнула. Она давно знает меня, и помнит, как я мечтала попасть в ЗОП. Конечно, для меня эта игра в шпиона должна представиться настоящим приключением, за которое я ещё и приз получу – мне отдадут самого красивого аполло 2112-го года. У меня появляется стойкое убеждение, что Альбина догадывается о белой папке, и знает, что я видела компромат на неё. Альбина занималась организацией моей встречи с Киль, и то, что там произошло, не обошлось без её участия. И если бы не тот молодой человек с блокнотом, сидеть мне сейчас в «Гласе».
Джулия здесь не причём. Это Альбина хочет избавиться от меня.
36-й день в Городе. Дома сейчас день, можно выпить чай в сухом саду после обеда. Мы следуем по длинному коридору с высокими стенами, выкрашенными в холодный белый цвет. Нам навстречу идут подростки небольшими группками, такие же обгоняют нас. Похоже на любой городской инкубатор, но лишь на первый взгляд. Маргиналки выходят на первую стажировку в пятнадцать, а не в тринадцать, и мне необычно видеть таких переростков в качестве материала для обучения. И всё-таки, что не говори, лица у них другие. Дочери вЫселов больше похожи на тех девочек, с которыми росла в «Источнике личности» я, чем на дочерей цэрпер: не каждая по отдельности, а разнообразие в их совокупности. А ещё они иначе смотрят на мальчиков: не с априорным равнодушием, что ли. Они как будто сами пытаются прийти к выводу, что особи второго пола ничтожны, и почему.
Спускаемся в столовую.
– Я не знаю, как долго продлится заминка, – робко говорит женщина. – Может, стоит…
– Тебе нужно взять другой настрой. Ты, наконец, достигла пика в карьерной лестнице. Есть женщины, которым этого не удаётся, даже при том, что мать финансировала их до периода эмансипации. У тебя этого не было. Ты сделала себя сама. Гордись этим.
– Хорошо.
Эта её юбка в пол никуда не годится. Надо сказать, чтобы переоделась в брюки. Длинные распущенные волосы, да ещё не прокрашенные, и юбка в пол – как ей пришло в голову так вырядиться для завершающей презентации?
Я беру порцию белой полупрозрачной каши, через которую просвечивает узор в чёрную клетку на тарелке, и сок с имитацией вкуса вишни. В столовой немноголюдно. Я ем и смотрю на широкие видеотрансляторы, растянутые над квадратными столиками. На них показывают женщину пятидесяти лет; под её говорящей головой написано: «Стойкость к межполовому индуцированию как основа целомудрия».
