Мы вернулись бы назад, к Критике чистого разума Канта, если бы думали, что метафизика должна быть подтверждена как знание (то есть должна быть гносеологической). Иронично, что ни кантовская метафизика, ни рэндовская, не способны когда-нибудь так непосредственно подтвердиться, хотя философское сообщество, конечно же, верит кантовской гносеологии. Я же соглашусь с Аристотелем и Рэнд, что применение метафизики не сводится к гносеологии и что, по факту, метафизика не является служанкой гносеологии в своей пустой, граничащей форме, как у Канта и его последователей.
Для того, чтобы перед нами было что-либо воспринимаемое, как онтология, перед этим должна была существовать структура, являющаяся условием для восприятия, независимо от того как мы воспринимаем, но по мере того, как мы это делаем, мы могли бы это «схватить» или осознать, даже частично. Так, способность понимания гносеологическая, но онтология и метафизика не являются пониманиями как таковыми. Условия, требуемые новой онтологией, на самом деле предшествуют кантовским априорным структурам, даже Канту-мыслителю как таковому, или какой-либо проверке знания в будущем. Своего рода мета-метафизика, которая представляется здесь, не зависит от философского знания, но выводится из науки и структур нашего сознания. Структура моего сознания позволяет мне осознать это.
Эти две дисциплины – логика и гносеология – есть два отличных друг от друга пути понимания в моей философии (гносеология в моей философии не считается абсолютным или наиболее точным способом понимания). Первый путь – логический – полностью не применяется к воспринимаемым вещам, но применяется к понятиям уже выведенным из них. Второй – гносеологический – применяется только к тому, как мы читаем представленное знание, так субъективируя или делая это знание частью нашего сознания.
Продолжая наше углубление в этой области в некоторой степени герменевтически, мы можем представить гносеологию не научным знанием, а лишь философией. Гносеология может быть лишь субъектной, либо же она перестаёт быть гносеологией. И это, конечно же, также является распространённым взглядом. Логика, как и онтология с метафизикой, с другой стороны, не является субъектной, а, наоборот, объективна в том смысле, что она независима от наших субъектов и существует как бы вне их (это не относится к символической логике, созданной после Канта, так как математика лежит в основе субъекта и изобретена им). Однако, логические доказательства, как мы убедимся, не все являются самоочевидными, но вместо этого они верны, независимо от того, понимаем мы их, осознаём, ценим или в какой-либо мере их касаемся. Логика, по своей сути, независима от конкретного пространства и времени.
Вопрос, в конце концов, не в том, что только те теории, которые могут быть поняты одними философами, являются верными, или в том, что мои рассуждения неверны, потому что непонятны. Вопрос зависит от того, что мы представляем как «понимание» не в самом обширном значении. Понимание субъективно и не должно путаться с логикой, хотя мы все пользуемся разными логиками, в зависимости от того, как мы мыслим. Основы нашего мышления прекрасно раскрывают понимание наших ограничений в том смысле, что некоторые из нас никак не могут превзойти настоящий парадигм нормальности, потому что само это революционное восхождение, в целом, не в наших руках. Чтобы попытаться поставить метафизику на иную основу, абсолютно понять которую невозможно, мы начнём, в данном случае, с абсолютного ничто, самого трудного, что только есть для осознания, и попытаемся его лишь хотя бы внутренне осознать,
