Обстановка ложи была довольно простой: у дальней стены – мини-кухня и бар; по углам – кресла; у окна – низкий стол. Возле стола стоял кожаный диван, а напротив – ещё одно кресло, напоминавшее трон. Хозяйское.
Внутри к нам присоединились ещё двое ковбоев. Когда Трэвис представил их нам: «Спайк и Тормоз», – оба уважительно кивнули ему: «Босс». Лицо первого «украшал» вертикальный шрам, идущий снизу вверх, от челюсти к глазнице – этот шрам и в самом деле походил на шип. Но Тормоз совсем не выглядел медлительным: на поясе у него висел свёрнутый хлыст, и взгляд его тоже сёк хлыстом – хлёсткий, умный.
Оглядевшись, мы с отцом плюхнулись на диван. Ни Спайк, ни Тормоз не составили нам компанию. Они, видимо, были кем-то вроде телохранителей, потому что расселись по креслам в углах комнаты, откуда удобно было держать под наблюдением всю ложу и дверь – так подручные злодея всегда садятся в фильмах. Что до Трэвиса, он усугубил это впечатление – приготовив несколько стейков и накрыв нам, он упал в своё кресло и закинул ноги на стол. Теперь, чтобы сойти за злодея из недавнего боевика, ему не хватало только мопса в шипастом ошейнике.
Впрочем, кандидат на роль мопса присутствовал – им был мой отец. Увидев, как расселись Спайк с Тормозом, целеустремлённый, жизнерадостный Генри Фостер заметно сник, будто получил нагоняй от Железной Ти. Я внутренне возмутился: её боятся все, и это не стыдно… но испугаться каких-то ковбоев?! Такого я от отца не ожидал, и уж было хотел шепнуть ему «Ты чего?», но тут он, как фокусник, выудил из-за пазухи бутылку и протянул Трэвису:
– Угощайся!
– Ого! – оценил тот этикетку. – «Старый Эйб»! – и снял ноги со стола, чтоб вынуть бумажник.
Отец сразу же запротестовал:
–Что ты, брось… Для друга – бесплатно!
– Вот именно – для друга! – глаза ковбоя сузились. – Напомни-ка, разве не старина Эйб говаривал: «Кто не платит за виски – тот сопьётся»? Так что бери уже, – чуть мягче добавил он. – Сам ведь знаешь: мой дом – мои правила.
На это у отца возражений не нашлось, Мятые купюры сменили хозяина, и бутылка – тоже; Трэвис скрутил крышку, наполнил два стакана – и взглянул на меня.
– Эй, Пацан! Будешь?
– Брось, Трэв, он не пьёт, – отец почему-то забеспокоился.
– Не пьёт? Так пусть сам скажет!
– Благодарю, сэр… э-э-э, то есть «босс». Я… – что б такое сказать, чтобы не обидеть его отказом? – Я ещё маленький!
– Для виски – но не для жизни, – кивнул мне ковбой. – Учись, Хэнки! Твой сын не боится признать очевидное… в отличие от некоторых! – он подмигнул отцу, потом заинтересовался чем-то на донышке бутылки. – Говоришь, виски – твой? Фирменный? А почему на донышке – логотип «Джим Бим»? Может, объяснишь?
Меня проняло холодом – уж я-то знал, откуда там логотип. Но отец не растерялся – он был в своей стихии.
– Объясню охотно, – заговорил он тем доверительным тоном, каким обычно начинал разговор о «космических фантазиях». – Эта бутылка – в аренде. Помнишь скандал с нарушением рецептуры, когда Бимы продали бизнес «Конкордии»? Не помнишь? Ну конечно: дело сразу замяли… Я тебе толкую о другом. Понимаешь: когда крупный производитель лишается доверия простых ребят вроде нас с тобой, ему приходится как-то выкручиваться. Кому доверяют простые ребята? Только друг другу! Значит, надо обратиться к одному из них… хоть бы и ко мне, и позволить арендовать тару, чтобы качество моего напитка вновь вернуло доверие к старому бренду! Это они и сделали – боссы из «Конкордии». Уговорить меня оказалось непросто – но, как видишь…
