Тогда Долонтер решил пойти на кухню, где хлопотала над утренним кофе мама. Рано или поздно пришлось бы сказать ей о том, что затевает её сын.
– Привет мам, – добродушно начал Долонтер, – отличный денёк, не так ли?
– Кажется, у кого-то хорошее настроение, – ответила мама.
– Слушай, я хотел у тебя спросить, что ты помнишь о К.В.Е.С.Т.е?
– К.В.Е.С.Т.е? Это тот самый турнир, который все так любили в своё время? Знаю ещё, что Старик участвовал в нём когда-то. Вроде, ему понравилось. Недавно видела по головизору, что его возрождают.
– Да возрождают, так, что ты об этом думаешь. – Если не сразу к делу, то как же ещё?
– Да что я могу думать об этом, возрождают и возрождают. Удачи им.
– Просто… Старик он… Вроде как… Приглашает меня участвовать с ним. – С запинками произнес Долонтер, стараясь тщательно подбирать слова.
– Что? Он будет участвовать? – Удивлённо спросила мама. – Разве можно повторно участвовать?
– Ага! – У Долонтера уже был готовый ответ. – На этот раз правила новые и они обязывают, чтобы в каждой команде было по человеку, который уже участвовал в турнире.
– А, правда, как интересно. – Кажется, искренне обрадовалась мама, вынимая кофе из кофе-машины. – Тебе двойной или тройной?
– Сегодня пусть будет двойной. Ну, так что?
– Что, что? Ты ждёшь моего разрешения? – Удивилась мама, накрывая на стол. – Кажется, последнее время ты разрешения у меня не спрашивал.
– Да, но на этот раз я хочу, чтобы ты дала свой совет, потому что я, вроде как, в сомнениях. – Долонтер взял свой кофе и сделал глоток. Нет, нужно всё-таки было просить тройной.
– Знаешь, – протянула мама. – Я думаю, нет ничего плохого в том, что ты хочешь участвовать, разгонишь мысли, приведёшь себя в порядок, отвлечёшься. Только уладь дела на работе.
Мама Долонтера всегда была прямолинейна, но строгостью не отличалась. Она воспитывала сына одна и старалась давать ему самое лучшее, в том числе окружать его любовью. Она была женщиной старой закалки и твёрдо верила, что если ребёнок растёт без одного из родителей, то из такого ребёнка ничего хорошего не получится. Теперь ей приходилось заставлять себя думать, что с их семьёй будет исключение.
Маленький Долонтер рос без папы, поэтому сам учился делать мужскую работу по дому, и всячески помогать маме. На робо-помощников денег не хватало, поэтому мама часто приговаривала о том, что настоящие мужчины должны делать то и это, обладать такими-то качествами и умениями. А в конце всегда добавляла «я не могу показать тебе на примере, но зато могу рассказать. Кто знает, может быть, когда-нибудь ты станешь для кого-то идеальным». В общем, во всем её воспитании чувствовалась нехватка мужской поддержки. Или, хотя бы, робо-поддержки.
Мать и сын всегда много разговаривали, и Долонтер рассказывал о себе всё в мельчайших подробностях, вплоть до того, каким образом ему удалось получить хорошие баллы за занятие.
Но потом что-то произошло. Какой-то переломный момент, может, Долонтер превратился из милого ребёнка в неуправляемого подростка? Начались капризы, истерики, недовольства, вызовы в академию. Даже после того, как образование стало полностью дистанционным, мама Долонтера не одобрила эту систему. Намного лучше ходить в академию вместе с другими детьми и социализироваться. Вряд ли маленькому Долонтеру хватило бы усидчивости учиться дома, пока мама на работе. Да и как раз в том районе, где они жили была хорошая академия, где можно было бы получить общие знания.
