К западу от заката - страница 10

На пороге возникли Дотти Паркер, а позади нее Алан. Скотт поднялся им навстречу.

– Скотт, дорогой, извини за вторжение. Эдди сообщил, что ты уже здесь. Добро пожаловать в «Железное легкое»![15]

– Спасибо. – Скотт обнял Дотти и подставил ей щеку для поцелуя.

Давняя приятельница выглядела уставшей: под глазами наметились круги, а сама она слегка пополнела. Теперь Дотти совсем не напоминала ту загадочную нимфу, которую Скотт знал в молодые и безудержные годы в Нью-Йорке. Пару раз хорошенько перебрав, они оказывались в одной постели, но, к счастью, Скотт почти ничего об этом не помнил. Сейчас они были просто друзьями. Скотт преклонялся перед остроумием и смелостью Дотти, и к тому же оба они предпочитали не ворошить прошлое.

– Рад снова тебя видеть! – Алан хотел, чтобы его рукопожатие было по-мужски крепким, но вышло неубедительно. Он по-прежнему оставался довольно стройным и отлично подходил на главные роли. Дотти и Алан были весьма своеобразной бостонской парой: оба предпочитали мужчин помоложе, ругались как кошка с собакой и все же были неразлучны.

– Эдди сказал, ты тут с восьми, – улыбнулась Дотти. – Не стыдно тебе?

– На твоем фоне мы выглядим бездельниками! – закончил за нее Алан.

– Один ты трудишься в поте лица, – кивнула Дотти.

– До десяти утра хорошо работают только молочники, – заметил Алан.

– Уж он-то знает, – усмехнулась Дотти. – Где ты остановился?

– В «Мирамаре».

– О нет! – воскликнул Алан.

– О да, – в тон ему ответил Скотт.

– Нужно оттуда перебираться, – посоветовала Дотти. – Там же в округе ничего нет.

– Зато есть пляж, – сказал Скотт.

– Пляж для тех, кто не умеет читать, – заметил Алан.

– Пляж для тех, кому не по карману бассейн, – добавила Дотти. – У нас вот есть, и там дешевле, чем в «Мирамаре».

– А мне там нравится.

– Да кто поедет в Голливуд, чтобы жить в Санта-Монике?! Определенно, нельзя тебя там бросать. Впрочем, поговорим об этом за обедом. Мы только поздороваться зашли. Знаешь уже? Завтра приезжает Эрнест.

«Только не это!» – подумал Скотт, но вслух сказал:

– Нет, не слышал.

– Фредди Марч[16] устраивает небольшой благотворительный вечер – собираем деньги для Испании. Эрнест будет показывать свой фильм[17]. Прийти тем не менее стоит.

– Чтобы почва дала урожай, ее придется хорошенько удобрить, – произнес Алан многозначительно.

– Может, оно и не слишком приятно, но чтобы заставить гостей раскошелиться, нужна настоящая знаменитость.

– Похоже, там дело не только в деньгах, – сказал Скотт.

– Лучше бы в Голливуде собирали самолеты, – вздохнула Дотти. – Увы, здесь лишь снимают кино. Что ж, мы пойдем. Пора и нам внести свою лепту.

– Да, пора обратно на галеры, – согласился с ней Алан и уже на пороге добавил: – Хорошо, что ты вернулся.

Как только за ними закрылась дверь, Скотт снова прильнул к окну. Кот убежал. Перед магазином стоял «Корд Родстер», на пассажирском сиденье которого скучала крашеная блондинка. С плаката все так же манил рай Эдендейла. За спиной вздохнула вентиляция.

Хорошо, что Дотти взяла его под свое крыло, подумал Скотт; однако мысль, что из всех людей на земле сюда приехал именно Эрнест, его почему-то тревожила. Он бы должен был сердиться на Хемингуэя за то, как тот высмеял его и ему подобных мотов в одной из книг. История получилась пронзительная, хотя и предсказуемая. Правда, других сейчас и не писали. Рубленый, уверенный слог ранних работ Эрнеста когда-то очень нравился Скотту, но теперь тон его книг стал крикливым и почти вульгарным. А его последний роман так и вообще мог принадлежать перу Стейнбека или любого другого бездаря из какого-нибудь левого журнала. Когда «Ночь нежна» хорошо разошлась, именно Хемингуэй нашептал Максу, что он, Скотт, зарыл свой талант в землю. Высказывание это отчасти было правдивое, но совершенно нечестное, и главным образом из-за него он совершенно не горел желанием видеться с Эрнестом.