Во всем, кроме одного, Гевер мог служить примером для подражания. Но это одно сильно портило ему жизнь. Происходивший из сефардских евреев, Гевер терпеть не мог Испанию. Он ненавидел испанские песни, презирал испанский язык, на котором говорил, бойкотировал испанские товары. Причина этой ненависти осталась неизвестной – возможно, в нем говорила обида изгнанных предков. Во всяком случае, с испанцами Гевер не торговал, чем сильно усложнил свой бизнес. Жену по той же причине он выбрал из ашкеназских евреев, выучил ее язык и разговаривал на нем с детьми и супругой.
И все же, несмотря на такую странность ведения торговли, дела Гевера шли прекрасно. Вскоре он разбогател настолько, что выстроил на берегу океана великолепную гасиенду. Огромный белый дом с башенками, просторным патио, галереей для прогулок, украшенной мраморными колоннами, флигелем для прислуги и глубоким, прохладным подвалом, куда по специальным рельсам закатывали бочки с ромом.
На сороковом году[26] жизни с Гевером произошло то самое событие, о котором я собираюсь рассказать. По торговым делам собрался он на Бермудские острова. Гевер не любил морские путешествия. Океан в те времена был неспокойным, пиратские бриги поджидали торговые суда в самых неожиданных местах. Сказать по правде, матросы на кораблях, принадлежащих Геверу, не сильно отличались от пиратов, а их капитаны были просто сущими разбойниками. Такие нравы царили в то время на флоте. Гевер хорошо знал, с кем имеет дело, и поэтому старался избегать морских путешествий. Но бизнес есть бизнес – иногда приходиться жертвовать покоем и подвергаться опасности.
Корабль вышел из Гаванского порта рано утром. Стояла прекрасная погода, дул свежий ветер, и судно быстро продвигалось вперед. При удачном стечении обстоятельств путь от Кубы до Бермудов мог занять не больше двух суток. Но судьба распорядилась иначе…
На следующее утро корабль попал в полосу штиля. Океан лежал ровно, как ром в стакане, матросы от безделья слонялись по палубе и, перевешиваясь через борта, следили за мерным движением огромных медуз. Внезапно один из них закричал:
– Тонем, мы тонем!
Приглядевшись, капитан и помощник заметили, что судно действительно погружается в воду. Посланные в трюм матросы не обнаружили течи. Океан попросту затягивал в себя корабль – медленно, но неотвратимо. Смертельный ужас сковал экипаж. Совершалось неведомое, бороться с которым было невозможно.
– Шлюпка! – закричал Гевер. – Моя спасательная шлюпка!
Несколько лет назад, прочитав в Талмуде про особые места в океане, где засасываются под воду предметы из любого металла, Гевер снабдил свои корабли специальными шлюпками, сработанными из чистого дерева. Даже уключины для вёсел представляли собой вделанные в борта петли прочного каната. Над Гевером потешалась вся Гавана, но его, похоже, это не задело.
– Одному слову Талмуда, – отвечал он насмешникам, – я верю больше, чем тысяче утверждений тысячи незнаек.
Бывалые капитаны с легкой усмешкой снисходительности разместили шлюпки на своих кораблях и думать о них позабыли. Блажит хозяин, мало ли что кажется ему из-за конторской стойки.
Но вот дурь и марево превратились в действительность. Шлюпка шлепнулась о воду, матросы быстро заняли места у весел, капитан и Гевер последними спустились по веревочной лестнице. Впрочем, спуском это уже нельзя было назвать: палубу от шлюпки уже отделяли какие-нибудь полтора метра.
