Отслужили давно. Память стала – г**но,
Но! Ходим ровно – пока не по стенке», – продекламировал я, слегка замычав некрасивое слово.
– У вас там ещё и поэты есть? – фыркнула Ева.
– Да нет, конечно, это я иногда развлекаюсь. Точнее, терапирую. Это ж так, ироничный стишок, типа баллады о памяти. Что путаем уже имена, фамилии, события. А дальше, с годами, мол, будет хуже.
Вот Смирнягин Сергей говорит: «Ты не пей!
Много выпьешь – забудешь и это!»
Это верная фраза, но водка-зараза
В голове моей делает лето.
А в том лете – жара, «Территории» пыль,
И снаряды рядами-рядами…
В этом лете со сказкой мешается быль,
Точка старта – оттуда мы с вами.
– Пить там, конечно же, будете? – спросила Ева каким-то странным надломленным голосом. – На этой встрече?
– Не исключено, – улыбнулся я. – Впрочем, я-то вряд ли. «Цинандали» символически, скорее всего. Жара. Здоровье, знаете ли.
– Знаю.
– Да и не хочется напиваться. Можно пропустить много интересного.
– Можно.
Она явно хотела еще что-то добавить, что-то своё, наболевшее, но тут снова завибрировал мой смартфон. Пополз по столу, упершись в казённый подстаканник с надписью «РЖД».
Звонил приятель. Он давно живет в другом регионе. Переписываемся обычно только по делу. А в ключевые моменты мы сверяем часы. Когда-то он служил во внутренних войсках, и я нередко приветствовал его на пионерский мотив: «Архипелаг ГУЛАГ!». Он отвечал со зверским выражением на лице: «ГУЛАГ архипелаг!».
– Спасибо, Игорь, что помнишь! Да, возвращаюсь, в поезде сейчас…Что? … Ну, да: растущая цифра уже давно не радует, а пугает. Даже не пугает – раздражает. Так точнее… И уже не один этот самый дээр… Вот-вот… Спасибо еще раз. А по твоему вопросу мое мнение однозначно – целесообразнее вкладываться в бетон. Ставки по депозитам такими будут не всегда. Пока возня, да, согласен… А потом? Плюс налог с шапочки. Не знаешь? А вот погугли тогда, а то осенью неприятно обрадуешься… Следующей, конечно же.… Но, по итогам этого отчетного года.
Ева перестала шуршать своими распечатками и замерла.
– Да, и имей в виду, что когда-то этот условно бумажный навес будут складывать, это почти очевидно. Без инсайда можно и не успеть… А где ты его при самодержавии нароешь? Маячки сейчас не просматриваются… Так что, бетон – он и в Африке бетон. Всегда будет что-то да стоить. Особенно правильный бетон. В правильных местах. Теплое море у нас одно… Ну, то болото не считаем… В том числе и поэтому…Но, это моё мнение и я тебя ни к чему не призываю. Так что… потом не предъявляй… Ага… Звони.
Попутчица пристально и с каким-то весёлым интересом посмотрела на меня. А я – на нее. Испытующе. Я читал когда-то статью, в которой ученые предполагали возможность передачи огромного количества информации через зрительный контакт. Приёма-передачи, как через мощнейший оптический кабель. Законнектились, и попёр поток, который не все способны контролировать. И что там в тебя летит, какие ментальные вирусы, какие установки? Большой вопрос. Поэтому не стоит смотреть в глаза злым собакам, уголовникам и психам. Кто ты, артистка? Стучали колеса, вагон потряхивало, время шло, а мы смотрели и смотрели друг на друга.
Наконец, она хмыкнула, покачала неопределенно головой, отвела взгляд и поинтересовалась:
– О, да сколько ж Вам лет, Владимир Иванович?
– Не помню, – пошутил я и вдруг напугался: в самом деле… Не сообразил. Дожили. Добавил, смущаясь:
