Гедеон, помнится, тоже не был в восторге от такой «милой» нибирийской привычки. Когда я стал задавать слишком много вопросов о Лабиринте времени, в котором нахожусь, о призраке Лилии, который повсюду теперь меня сопровождает, мацтиконы, не знавшие, что ответить, привели меня к старику, который и рассказал об особенностях места, где мы все томимся. Мы с ним даже немного поболтали вне темы. Узнав, что я с Земли, дед даже проявил некоторое любопытство и осведомленность о наших порядках.
– И что, земным детишкам до сих пор читают на ночь не сказки, а энциклопедии? – дождавшись, пока я кивну, он разве что пальцем у виска не покрутил. – Идиотская привычка. Моему внуку тоже с самого детства голову наукой забивали. А вот дочке жена всегда сказки на ночь читала.
– Нибирийцы ведь высокоразвитая раса. – попытался пояснить я.
– Сколько бы еще они до своего нынешнего уровня ползли, если бы не Даниил. – проворчал старик. – Слишком стремительный прогресс тоже плох. Быстро они скакнули от остаточного мифологического сознания к научному пику. Вообразили себя самыми умными, отказались от народной мудрости, в сказках сохранявшейся…
– Но ведь сказки малоинформативны, это ересь. – возразил я тогда теми словами, которые слышал от своих современников, когда собственной дочке читал сказки на ночь.
– Будь ты моим сыном – я бы тебя выпорол за такие слова. В сказках отображается восприятие человеком мира.
– Первобытным человеком!
– А каждый младенец недалеко ушел от неандертальца, юноша. Даже гении во младенчестве пускают пузыри и боятся окружающего мира, как боялись их пещерные сверстники. Только тот путь, который человечество проделывало миллионы лет, они проходят за считанные годы, раз уж мозг позволяет. И сказки – важный этап первичного осознания бытия и своего места в этом мире. А вы его сознательно пропускаете. Кого растите в итоге? Хотя человек ко всему адаптируется…
Жаль, долго наша встреча не продлилась и больше подобных свиданий не предвидится. Ведь, кроме меня, это единственный человек здесь. А я соскучился по общению с себе подобными. Да и про сказки он, думаю, все верно сказал. Я, когда Лия была совсем еще крошкой, не стал мучить дочку энциклопедиями, как мучили меня в свое время. Помню это чувство: вроде бы каждое слово и понятно по отдельности, но в целом смысл ускользает. Уже тогда появилась мысль, что я неправильный, если даже энциклопедии, которые читают всем, воспринимаю так неадекватно.
И потому Лии я читал сказки, да. Долго искал их во вселенском информационном центре, некоторые даже собирал по частям – где-то начало увижу, где-то конец отыщу, потом середину. Иногда середину или конец даже выдумывать приходилось. Но уверен, что дочка запомнила их на всю жизнь и в те моменты, когда, открыв рот, слушала сказания о волшебных существах, королях и принцессах, точно не ощущала себя неправильной.
А вот посторонние, узнав о том, что моя дочь на ночь не слушает истории про Большой взрыв и теорию вероятности, снова считали неправильным меня. Ну да мне не привыкать и уже было наплевать, если честно. Однако объяснить им то, что мне впоследствии так хорошо растолковал Гедеон, я не мог – не такой умный, как он. Зато жена, мать Лии не возражала против сказок на ночь, и не подсовывала энциклопедии. Она эдемчанка, а эта раса со своими детьми не настолько безжалостна. Или просто менее чадолюбива и потому им все равно, что слушают дети на ночь? Супруга даже не пыталась забрать Лию, когда мы развелись, и она улетела на свою родину. Дочку ей, конечно, я бы и так не отдал. Но все равно странно. Наверное, неправильный я и жену выбрал неправильно. Хотя мне бы вообще лучше было не жениться – но тогда не было бы Лии. А она – самое ценное, что у меня осталось. Только с ней я бывал счастлив.
