Все это Леня писал в своем пресс-релизе, не моргнув глазом. Пелевина он не читал. Леня вообще с тех пор как закончил институт, старался читать как можно меньше, чтобы не замусоривать мозги чужим мнением.
Он объяснит этим людям, что жизнь бессмысленна, а все, что они имеют – не стоит затраченных усилий. В его журнале не будет этого пафосного lifestyle: фуфельных показов мод, автосалонов, гольфа, тенниса и нового мейк-апа. Настоящая цель богатства: стать настоящим сидхой, брахма-риши, когда тебе все до лампочки. Прикуривать от пачки банкнот, не чтобы выпендриться, а потому что тебе ПЛЕВАТЬ НА ЭТУ ПАЧКУ БАНКНОТ.
Василичу Леня, конечно, объяснил попроще: наш журнал, сказал, будет призывать людей тратить деньги. Просто потому что надо с ними что-то делать.
Странно, что Иван Василевич Поляков, это делец от сохи, мечтающий о гольф-клубе, а на самом деле оттягивающийся до сих пор под футбол и пивко с друзьями, ему поверил. Наверное, его тоже задолбало производить что-то полезное: а предложенный Леней проект казался вполне подходящим, выгодным и абсолютно бессмысленным вложением честно заработанных денег.
Два месяца Леня занимался журналом: регистрировал издательский дом, открывал счет, вел переговоры и тянул деньги из спонсора. За это время он похудел, слегка потерял свой европейский лоск и уверенность в собственной крутизне. Теперь надо было делать первый номер.
Все текстовое наполнение он свалил на Катю, хотя не был уверен, что она понимает его идею насчет бессмысленности бытия. Сам же он искал на первый номер рекламодателей: подразумевалось, что первый раз – это, как водится, бесплатно, но он все-таки потихоньку тянул из них деньги. И чтобы перед Василичем похвастаться и купить, наконец, себе новые джинсы.
Все это время Леня продолжал думать о Юле (все-таки, это из-за нее он покинул теплую кормушку) и пришел к выводу, что позиция его в корне неверна. Девушку нельзя оставлять одну. Раз уж он приехал и делает здесь дела, надо постоянно мозолить ей глаза. Она начала ссориться со своим айришем – можно их поссорить еще больше. Например, Леня был уверен, что разговаривать им вдвоем совершенно не о чем: во-первых, Юлька владела английским на уровне твоя-моя, во-вторых, с самодовольным ирландским инженером разговаривать не о чем по определению. А Юля тянется к высокому интеллекту, что, в общем-то, естественно.
Так что он опять пошел к Юле.
– Расскажи мне о Джимми.
– А что рассказывать? Он хороший парень. Заботится обо мне. Маме и Мишке деньги переводит.
– Ну а что вы дальше делать будете? У него контракт когда заканчивается?
– Через год.
– И что думаешь делать? Жениться он тебе предлагает?
– Не знаю. То есть, я не все понимаю, что он говорит. То ли он уедет, оставит мне квартиру и будет прилетать. То ли мы вместе поедем. Я не уверена, насчет его отношения ко мне, понимаешь? Тем более, что у него куча европеоидных и католических заморочек. Когда он меня возил в Литву, мы там обошли все костелы. Конечно, мне бы хотелось какой-то уверенности. Я пробовала забеременеть, но тут он вдруг уперся рогом и сказал, что ребенка мы себе пока позволить не можем. А потом вдруг начинает рассуждать о том, что жена должна быть одна и на всю жизнь, а в семье – куча детей. Еще он ревнивый страшно. Я ему про тебя даже боюсь рассказывать.
Солнце припекало, ноги в ботинках хлюпали от пота, плечо онемело, а Леня начинал страшно злиться. Подумать только, эта идиотка еще хотела, чтобы ОН посоветовал ей, как вести себя с Джимми. Как раз сейчас он размышлял, что неплохо было бы нанять настырному ирландцу киллера.
