Люда, точно Мэри Поппинс, начала извлекать из большой сумки подарки для девочки. Через десять минут Лиза забыла про стеснительность, а еще пять минут спустя они с Людмилой уже успели стать лучшими подругами.
— Ритка, помоги мне на стол накрыть, — скомандовала бабушка Таня.
— Сейчас, — сказала Рита, поднимаясь с пола, где они с Людой и Лизой разместились, рассматривая купленные для девочки игрушки.
— А баба Таня все такая же командирша, — засмеялась Люда. — Хоть что-то в этой жизни не меняется.
Людмила погладила Лизу по головке и заговорщицки подмигнула ей:
— Ну, расскажи мне, кто у нас самый строгий? Мама или бабушка?
— Да ну их, — Лиза махнула на дверь, в которую только что вышли Рита с бабушкой Таней. — Каждый день одно и то же. Спать пораньше надо ложиться, мультики много нельзя смотреть, по лужам не прыгай. Достали.
Людмила закатилась задорным смехом.
— Ох, Елизавета, видно, совсем они тебя затерроризировали.
— Это точно. Теть Люд, а ты к нам надолго?
— Да нет, Лиза, всего на пару дней, — Люда нежно погладила девочку по головке.
— Жаль, — вздохнула Лиза. — С тобой маме повеселей бы было.
— А что, мама у нас грустит?
— Ага. Ну сейчас уже не так, как раньше, когда работу найти не могла. Теперь у нее зарплата хорошая будет, и мы сможем мне много кукол купить. Но все равно грустная она.
— Да? Надо разобраться почему.
— Ба говорит, маме замуж надо. А мама не хочет ни в какую, — Лиза так отчаянно взмахнула руками, что Люда снова рассмеялась.
— А что же, у мамы жених есть?
— Нет. Ба говорит, с маминым характером от нее все женихи сбегут.
— Бабушка Таня не права. У твоей мамы замечательный характер.
— Лиза, ну что ты там тете Люде рассказываешь, а? — возмутилась Рита, краем уха прислушиваясь к их разговору, пока бегала в кухню и обратно, накрывая на стол.
«Заседать» у них было принято в большой комнате. Кухня ведь крошечная, там и не разместишься толком, а потому в комнате накрыли большой стол, пододвинули его к дивану да поставили пару стульев напротив. Всей стряпней всегда занималась бабушка Таня. Изысков она не любила, а потому все было хоть и вкусно, но по-простому: картофельное пюре, печеные в духовке цыплята, овощной салат со сметанкой да салат оливье, нарезанные колбаса и сыр, шпроты, фирменные бабушкины маринованные овощи и жгучий ядреный лечо. Из «изысков» на стол поставили оливки и морковку по-корейски, которую Рита купила в магазине по дороге от метро. Бабушка Таня ни оливки, ни морковку не признавала, но Рита их обожала, а потому купила, как бы бабуля ни ворчала.
Людмила быстренько открыла бутылку красного вина и разлила вино по бокалам:
— За встречу. Соскучилась я по вам, девчонки, сил нет.
Чокнулись и принялись за еду, перемежая ее разговорами. Люда в этом доме была своей, а бабушку Таню любила покрепче родной. И неудивительно. Отец Люды сильно выпивал, а как напьется в стельку, закатит жене разборки. Людмиле тоже доставалось. Часто, только заслышав пьяного отца, девочка ужом проскальзывала между его нетвердо стоявших ног и успевала юркнуть в квартиру напротив, к Савельевым, до того, как пьяный отец сообразит схватить за шкирку. Скандалил он знатно, Людина мать сколько раз вызывала милицию. Да что толку. Наутро сама же шла в отделение забирать заявление — жалко ей становилось супружника. Отец хоть и орал на весь дом, обещая «оторву Людку излупить до полусмерти», но к соседям, где пряталась дочь, соваться не смел. Бабушка Таня сама могла кого хочешь «излупить в кровь», а потому он ее побаивался. Так и выросла Люда на два дома: трезвый отец — никаких проблем, стоит ему лакнуть глоток водки, и заводился на несколько дней, в которые Люда жила у бабушки Тани. Потому и сдружились они с Ритой крепко, на всю жизнь.
