«Тогда ты будешь готова с ним работать», — пояснила она.
И я теперь точно знаю, что там собраны сильные проклятья. Именно то, что мне нужно.
Встав на табурет, я залезла в шкаф и с огромным трудом вытащила книгу. Наверное, гримуар он из-за немалого веса, который я едва удерживаю в руках. Спрыгнув, положила книгу на пол и принялась листать страницы. Я умела читать, но здесь почти ничего не понимала, гримуар будто на другом языке написан, только отдельные слова знакомы. Мне такое проклятье нужно, чтобы все в моем классе облысели и прыщами покрылись, словно жабы. И пусть позеленеют тоже. Будут знать, как связываться с темным магом!
Наверное, я пролистала половину книги, пока не нашла проклятье, в котором точно что-то говорится про волосы. Или нити? Не разберу. Но пусть будет это. Чтобы они все облезли и ходили, как лишайные!
Слова понимала плохо, но в проклятьях главное — чертежи, а я отлично умеют выводить руны, меня бабушка этому учила. Я очистила пространство на полу и принялась старательно выводить один символ за другим. Их всего семь на картинке. А для надежности еще и запястье прокусила, чтобы брызнуть кровью на чертеж. С кровью любое заклинание в десять раз усиливается — мне дедушка говорил. Сейчас я всем покажу!
Слова странные, но я читаю их по книжке раз за разом и вливаю все силы, всю магию. Как приправами бабушка посыпает еду, я отдаю проклятью все свои обиды, накопившиеся за несколько месяцев в школе, боль, злость, унижения, страх, что они снова будут меня обижать. Из меня буквально льются эмоции… А потом боль становится реальной, страх сдавливает горло, и я безвольно падаю на колени.
— Элиза! Элиза! Открой!
В дверь барабанят. Это бабушка. Наверное, почувствовала магический выброс даже через изоляцию. И я хочу остановиться, мне больно и плохо, но магия хлещет и небольшая ранка от зубов на запястье отчего-то разрослась и кровь выходит из нее толчками, заливая пол. А потом из моего рисунка поднимается черная тень, и кровь вплетается в нее, наполняя силой и продолжая тянуть из меня жизнь. И вот теперь мне по-настоящему страшно.
Не знаю, как именно, но дверь со скрипом отворяется.
— Элиза! — бабушка хватает меня на руки, поднимает, но кровь лучше любых веревок держит, не позволяя меня вынести. Словно якорь. И дико больно. Так, что ни слез, ни крика. И только то ли хрип, то ли стон чудом проходит через сдавленное горло.
— Леди! — смутно знакомый голос прорывается в сознание. Крепкие руки держат меня за плечи. Только чьи? Бабушка или рыжий страж? Где я? С кем я? — Леди, очнитесь!
— Элиза, открой глаза! Не закрывай их! Держись!
— Элиза, Агнес! — дедушка, конечно, тоже почувствовал магию. Он очень спешил. Так спешил, что упал и кубарем скатился с лестницы.
— Ко мне! Агнес, принеси ее! — чуть отдышавшись, зовет дедушка. И нас накрывает щитом.
Но не получается, все идет не так. Темнота вокруг сгущается, бабушка пытается разорвать привязку, но я и черная тень связаны намертво. Тень пьет мою жизнь, я чувствую, как становится все холоднее, а веки тяжелеют. И моя бабушка, моя любимая бабушка достает из волос шпильку и прокалывает себе руку на сгибе локтя.
— Агнес, — это дедушка, но бабушка упрямо мотает головой, зажимает мою рану и подставляет свою.
И тень отпускает меня. Теперь струйка крови алой нитью связывает бабушку и… существо.
— Уничтожь его, — она смотрит деду в глаза. — Через меня, по-другому уже никак.
