- Как мило, - притворно жмурюсь я. - Только я не всегда пунктуальна, а у тебя странные способы ждать.
Выдёргиваю сумку и направляюсь к аудитории, где пройдёт последняя пара.
- Теперь ты нравишься мне ещё больше! - весело летит в мою спину. - И я не привык сдаваться быстро.
На губы против воли лезет улыбка. Нравлюсь ещё больше...
Да блин! Что со мной не так? Когда я начала кайфовать оттого, что меня хотят? Когда стала обращать на это внимание? Откуда вообще во мне взялось это дурацкое тщеславие?!
***
Я волнуюсь, когда открываю дверь в квартиру и захожу, шурша пакетом: по дороге заглянула в кафе фаст-фуда и набрала еды, которую любит Денис.
Собственно, это не первая наша с Дэном ссора и, наверняка, не последняя, но от чего-то сегодня особенно боязно. Утром у него были такие глазищи - б-р-р.
Оставляю пакет на кухне и прохожу в зал. По идее, он в это время обычно на тренировке, но может, сегодня, как и в институт, решил не идти?
Осматриваюсь и по грабовой тишине в квартире понимаю, что всё же пошёл. Похоже, злится он не прекратил, раз даже не позвонил мне, чтобы наехать за мою вчерашнюю пакость. Я же отомстила ему за телефон, ещё до того, как случилось то, о чём стыдно вспоминать. А если всё-таки воспоминаешь, то грудь обдаёт жар, а затем и ледяной холод. Странные ощущения, но забавные. Противоречивые. Словно я целовалась и с Дэном и не с Дэном одновременно.
Возвращаюсь на кухню и начинаю разбирать пакет, попутно включив чайник. Ну и за всем этим шумом не слышу, как открывалась входная дверь, потому и вздрагиваю, услышав рядом голос Дениса:
- Смотрю, не мне одному пришла идея мириться едой.
Диня криво улыбается, демонстрируя пакет с парой пластиковых контейнеров, завёрнутых в фольгу. По взгляду понимаю, что он тоже переживал, но теперь рад, что я не держу на него зла. И это, действительно, так, но вот нервничать я стала почему-то ещё больше.
- Объявляем день вредной еды, - выдаю я смешок.
- И кинематографа. М-м? Посмотрим какой-нибудь фильм? - тоже начинает он заниматься своим пакетом.
- Можно, - дергаю вверх плечами и, отворачиваюсь к навесному шкафу, чтобы достать кружки для чая. - Как себя чувствуешь?
- Хорошо, как ни странно.
- Отлично, - тянусь за коробкой с чаем и вынимаю из неё пару ароматных пакетиков.
- Рин, - неожиданно раздаётся над головой, а на мои плечи ложатся тёплые ладони, а следом макушку опаляют губы. - Прости меня, ладно? Вёл себя, как бешенный бык.
- Это был Вова Заречнев. Помнишь такого? - выдаю я, сама себя удивляя. И пошевелиться боюсь. И пальцы друга сжимаются чуть сильней на моих плечах. - Один раз. На выпускном. Я была так пьяна и от счастья, что школа кончилась, и от шампанского... Ну и тут он. Как-то всё закрутилось, завертелось, и вот мы уже у торца школы в густых кустах. Я плохо помню, как это было... Мне стыдно за себя, Динь. До сих пор.
Денис ничего не говорит, просто разворачивает меня к себе и крепко обнимает. Жмусь к нему, чувствуя, как в груди разливается тепло. Похоже, мне было важно рассказать ему об этом, потому что однозначно стало легче. Ведь я всегда делила с ним свои горести и радости. И он всегда меня понимал, по крайней мере, старался.
Мы ещё долго стоим обнявшись. Так долго, что становиться как-то жарко. Сонная артерия на шее Дэна, к которой я прижимаюсь лбом пульсирует с чрезвычайной скоростью, рождая странную мысль: вонзиться в неё, как тот вампир зубами. Дальнейшее меня саму приводит в недоумение, потому что я тянусь к вене и касаюсь её губами...
