И вот, в один прекрасный день, это уже было на втором курсе, в начале зимы, в такой чудесный светлый снежный день, разыгралась очередная буря.
Разбирали стихи нашей семинаристки, украинской поэтессы, такие же лёгкие и светлые, как снежок за окном, как курлыканье голубей на запушенном снегом карнизе… Добрых слов было сказано много, как никогда. Но встречались в стихах и общие места, и повторы, о которых, никуда не денешься, тоже пришлось сказать. Боже правый, что тут началось!.. В общем, всё – как обычно: он упрекал меня в придирчивости, в критиканстве, в отсутствии самокритичности. Сама виновница нашей схватки встала на мою защиту, но он не слушал её!
Распалившись окончательно, он бросил мне заключительное обвинение: «Вы вылили на свою однокурсницу ушат грязи!» Ну, это уж слишком!.. Я подумала: «Терпеть все это ещё четыре года?.. Зачем?» И тогда я поднялась, и, холодея от собственной дерзости, сказала ему:
– Возьмите свои слова обратно!
Стало тихо. Очень тихо… Слышно было, как тюкают по карнизу голубиные клювы: «Тюк-тюк, тюк-тюк-тюк…»
Мы смотрели в глаза друг другу. Он был ошарашен. Раздражение на его лице сменилось изумлением и почти детской растерянностью. «Тюк-тюк, тюк-тюк-тюк…» – доносилось из-за окна… Нет, не хотела бы я оказаться на его месте, – думала я, не отводя взгляда.
– Я жду, – сказала я, и голос мой (о чудо!) не дрогнул.
Долгая, очень долгая пауза.
– Ладно, беру!.. Ты довольна?! – пророкотал, как обвал, в тишайшей аудитории его голос.
– Я довольна.
И опустилась на стул. Коленки мои дрожали. «Тюк-тюк, тюк-тюк-тюк…»
Семинар продолжался своим ходом. Только руководитель наш в нём не участвовал. (Вот и пригодился наконец ассистент, всегда молчаливый). А наш руководитель сидел, устало ссутулившись, прикрыв рукой лицо, его седая грива растрепалась, можно было подумать, что он задремал, утомлённый нашей перепалкой. Но на самом деле – из-под руки (я видела, видела!) он смотрел на меня. И во взгляде его не было ни гнева, ни раздражения. Он смотрел на меня… с любопытством! Он меня изучал. И так он сидел и смотрел на меня, пока не прозвенел звонок.
Я шла по заснеженному скверику, мимо одетого в белую пушистую шубу Герцена. Меня догнал один из наших семинаристов.
