Аннелиз интересовалась личной жизнью Сэма, и он счел это хорошим знаком. Не то чтобы он решил затащить свою вспыльчивую гостью в постель. Но все равно приятно знать – Аннелиз проявляет к нему не только неприязнь, но и определенный интерес.
Скрестив лодыжки, он потер грудь рукой. Аннелиз внимательно следила за каждым его движением.
Прикусив нижнюю губу, она вдруг спросила:
– А ты хочешь детей?
Его резанула ее недоверчивость.
– Что тут странного? Мне уже тридцать пять лет.
Она принялась нервозно вышагивать.
– Я не думала, что ты захочешь семью. Ведь твои родители развелись?
Он кивнул:
– Когда мне было девять. Папа много работал, поэтому мама получила надо мной полную опеку и увезла на свою родину – в Алабаму.
– Так вот откуда твой выговор!
– Да. В Алабаме было здорово, но я приезжал к отцу несколько раз в год, а потом каждое лето проводил у бабушки и дедушки в усадьбе.
– Когда-нибудь ты ее унаследуешь.
– Да. Отсюда так далеко от города, что и не знаю, стану ли я когда-нибудь жить здесь постоянно. Но выходные и отпуск буду проводить здесь. Я хочу, чтобы мои сыновья и дочери жили на просторах усадьбы, как и я.
– Ты хочешь много детей? Я думала, те, кто пережил развод родителей, становятся циничными одиночками.
– Ты считаешь меня таким?
Она повернулась к нему, и их взгляды встретились. Долгие мгновения в комнате слышалось только потрескивание огня в камине.
– Нет, – сказала она наконец. – Но я правда верила – ты убежденный холостяк.
– Вовсе нет. На самом деле, когда появится подходящая женщина, я ее тут же завоюю, и мы подарим бабушке и дедушке правнуков, пока они еще в силах с ними возиться.
– Интересно. – Аннелиз подошла к окну и потянула в сторону толстую парчовую штору.
Стемнело, да и стекло заиндевело, так что ничего не было видно.
Сэм не понимал, о чем она думает.
– А ты? – спросил он. – Ты собираешься продолжить традицию Вольфов – выйти замуж и жить долго и счастливо?
Она повернулась, выглядя удивленной:
– Я? О нет! И конечно, никаких детей. Это было бы несправедливо.
От разочарования у него скрутило живот.
– Как так?
Аннелиз теперь ходила у него за спиной, поэтому он не видел выражения ее лица.
Ее голос казался задумчивым:
– Вокруг меня никогда не было детей. Ты знаешь, нам не разрешили ходить в школу, пока мы не выросли и не поступили в университет.
– У вас были репетиторы, верно?
– Да. И в восемнадцать лет, когда я училась на первом курсе университета, мне было нелегко заводить друзей. Я умела ладить только с парнями. Девушки оставались загадкой для меня. Мне было не понять женских компаний, этих идиотских хихиканий и откровений украдкой, глупого сексуального бахвальства. Все это сбивало меня с толку.
– Ну а при чем здесь дети?
– Скажем так: из меня получится плохая мать… И оставим этот разговор.
Его не устроил ее ответ. Сэм был уверен – Аннелиз сказала ему не все. Но у них не настолько доверительные отношения, чтобы она с ним откровенничала. Уже хорошо, что они сидят в одном доме, не воюя друг с другом.
Сэм махнул рукой на кресло:
– Присядь, пожалуйста. Давай я расскажу, чего хочет бабушка.
В камине потрескивал огонь, было тихо и уютно, и атмосфера стала слишком интимной.
Когда Сэм принес свой портфель из кухни и извлек оттуда папку, Аннелиз настороженно сидела в кресле у камина. Он думал – она переоденется в джинсы и рубашку, потом решил – Аннелиз вряд ли станет носить такую плебейскую одежду.
