- Ты мне ещё всю свою жизнь расскажи. По минутам.
Опять он такой неприятный блин! Вот ведь нехороший человек. Зачем так грубо-то? Чувствую себя маленькой девочкой, которую отчитали за наивность и честность.
- Алёна, не молчи. Во сколько дома будешь?
Говорить желание отпадает. Продолжаю молчать.
- Хорошо. - Семён резко завершает разговор и вешает трубку.
Ну вот обиделся, наверное. Ну и чёрт с ним! Сейчас опять пропадёт, чтобы меня повоспитывать. Немного больно, но отгоняю это чувство.
Силы резко ушли, и довольно сносное настроение улетучилось. Долго одеваюсь, с минуту на минуту уже должна вернуться мама с работы. Ведро и недомытые полы так и остаются немым укором в коридоре. Опять будет скандал. Надо бежать за продуктами. Буду оттягивать свой конец. Погуляю немного.
Домой прихожу часа через два и с порога понимаю – что-то не так.
Ставлю сумки с продуктами и замираю. По дому носится уютный запах ванили и блинов. Давненько мама их не делала. Хорошее настроение посетило её, что ли? Но есть и ещё другой запах, мужской, дорогой. С кухни слышатся голоса. Хммм… Таки ухажёр?
Мама - хорошая хозяйка. Готовит вкусно, гостей встречает гостеприимно. Тихонько крадусь в ванную комнату. Она находится рядом с кухней, вдруг удастся пробраться незаметно? Но нет. Вижу сидящего… Семёна! Застываю. Кажется, с открытым ртом.
Ох, Сёмочка то, какой целеустремлённый оказался и, видимо, сильно мотивируемый. К соблазнению меня подошёл монументально, через маму. Сидит, чай пьёт, блины ест, улыбается во все свои прекрасные тридцать два зуба, ну и очки, естественно, на месте. Задумчиво пытаюсь отползти в ванную комнату, подумать и пораздраздражаться, руки, в конце концов, помыть.
- О! Алёна. Заходи. А мы тут с твоей мамой общаемся. Такая приятная женщина. И красивая. - Семён лукаво подмигивает маме. Та рдеет от удовольствия и хихикает. И так по-женски начинает с ним кокетничать.
- Семён, ещё блинчиков? – на столе сметана, варенье в красивой розетке, - Где-то у меня мёд был.
Она начинает суетиться. Я судорожно оглядываю коридор. Ведра нет. Фуф! Захожу в ванную, медленно мою руки, пытаясь осмыслить происходящее. Как он тут оказался? Вот это жопа! Как себя вести-то? Слышу, как на кухне отодвигается стул и через пару секунд Семён появляется у меня за спиной. Нагло начинает меня обнимать и лезть целоваться. Два раза – ж о п а! А если войдёт мама?
- С ума сошёл? – шиплю. – Быстро убрал руки!
- Мне твоя мама разрешила. - посмеивается, весьма довольный собой.
- Что именно она тебе разрешила?
- Да всё.
- Ты совсем охамел? Что ты тут делаешь? - он берёт меня за руку, ведёт на кухню и плюхаясь на стул ловко сажает себе на колени. Я начинаю переливаться всеми цветами радуги. На маму боюсь поднять глаза. Но Семён на этом не останавливается.
- Может, я руку твою пришёл просить? – говорит он громко, грассируя «р» и вновь подмигивая маме, та от удовольствия, мне кажется, сейчас просто взорвётся. А еще она тоже смущается. Семён, конечно, умеет…
- Пойду переоденусь. - бежааать. Дышать и собираться мыслями. Он отпускает.
- Ну иди. Ждём тебя. Да, Наталья Петровна? – мама кивает и подсаживается за стол.
- Семён, а кем Вы работаете? – слышу я её голос, удаляясь в свою комнату. Ой не могу! На «ВЫ». Мир сошёл с ума, и я скоро с ним туда же двинусь.
Переодеваться стараюсь быстро, не дай бог, он и в комнату прискачет. А тут бардак. Кровать не убрана, шторы сняты и валяются грудой на полу. На столе стоит таз с водой и тряпкой. Собиралась окно мыть, но бросила так, как решила вначале убрать коридор. Вот ведь!
