Вот поэтому ненавижу мыть окна. Они старые, неудобные и особо не отмываются. Стёкла моешь, потом протираешь газетой. Эти газеты валяются уже по всему полу. Грязная вода на подоконнике, на полу, на столе. Я вся потная. Надо пойти сполоснуться в ванну.
Звонок в дверь. Лиза вся в этом. Когда она не может, к ней бесполезно приставать. Но если ей самой приспичило, то своего добьётся. А самое печальное в этом то, что я не откажу. Тряпка в общем. Всё это проносится в голове, пока бреду к двери.
На пороге стоит Семён.
Захлопываю дверь. Вот прям со всей силы. От души! Так, что косяк содрогается. МЫС-ЛЕН-НО.
Он входит, не дожидаясь согласия или приглашения. Просто отодвигает меня в сторону и шагает в прихожую. Снял ботинки, топает в ванную комнату. Я отмираю. Чёрт, чёрт, чёрт! В комнате не убранная как всегда кровать, окно, шторы, тряпки, тазик с грязной водой...Полный пиндык.
- У тебя есть чем подкрепиться? Жутко устал. И очень по тебе соскучился. Ты за вчера, надеюсь, не обижаешься? Как-то случайно вышло. Но я очень рад, что всё так получилось… - он ещё что-то кричит из ванной комнаты, а я пулей пытаюсь прибрать газеты с пола, тряпки… Хватаюсь то за одно, то за другое. Всё падает.
- Иди сюда. - Семён гремит дверью холодильника, - Блины остались?
Да какое там. Вчера же с мамой всё до хомячили под разговорец. Я иду разогревать борщ и котлеты. Семён их, с удовольствием ест.
- А что рестораны на сиесте? – еду по накатанным рельсам обычной перебранки с Семёном.
А еще, опять придётся готовить. Не то чтобы не любила, но и не вставала по утрам с мыслью – а вот сегодня я оторвусь, буду весь день готовить, готовить, готовить! Нет. Это была рутина, которую я с удовольствием бы пропустила.
- Проверяю какая ты хозяйка. - он глядит на меня из-под очков своим внимательным взглядом, пробирающим до костей.
- Вот скажи, ты это всё серьёзно?
- Что именно?
- Ну вот это «невеста», «свататься», «проверяю какая ты хозяйка»? – я абсолютно ему не верила.
Разве так бывает? Вот так сватаются? Ко мне, конечно, ещё ни разу не сватались, нооо… Мы ж не в восемнадцатом веке.
- А что тебя смущает?
Да всё меня смущает. Начиная от его очков за бешеные деньги, ну, наверное, за бешеные, и кончая тем, что он сейчас сидит на моей кухне. Без какого-либо предупреждения о том, что придёт, без спроса могу/нет, есть ли у меня время. А у меня там в комнате таз прямо обижается, я чувствую, и окно сейчас расплачется дождём.
Ну что ж, сам напросился.
- Меня смущает ВСЁ! Твоя манера общаться, твоё поведение и даже очки! – он сильно удивляется.
- А очки тебя чем обидели?
- Они тебе очень идут! - глупо, боже, как глупо. Ну что я несу?
Семён отставляет тарелку. Опять внимательно смотрит на меня и встаёт. Раздумывая над чем-то, засовывает руки в карманы брюк, покачивается с носка на пятку и обратно, скривляет нос, смотрит в окно и идёт ко мне в комнату.
Ну всё! Штирлиц понял, что это провал.
Зайдя в комнату, он брезгливо сморщивается, оглядывая обстановку. Мне становится неприятно. Я, конечно, молодец, давно надо было убраться. Но в конце концов, какого чёрта?! Его не приглашали!
Он вдруг начинает раздеваться. На мой удивлённый взгляд отвечает: «Устал, ты не против, немного посплю?»
Становится неловко. Это всё так… странно. Он ложится. Что там снял, даже не смотрю. Потоптавшись на месте, берусь за тряпку. А что ещё делать-то? Ну пусть вздремнёт, если устал. Займусь делом.
