Мастер был человек. Нельзя сказать, что самый обыкновенный. Но он не рождался лисом. Просто в какой-то момент стал понимать, что они такие же реальные, как и люди. Что они также живут на этой земле и что у них есть свои правила жизни. Поначалу было сложно с ними справляться, особенно подростком, когда сексуальные желания новы для самого себя. Сила страсти ведет, а голова отключается. И тут они приходят поживиться. Было страшно, противно, экстатично. Было по-разному. В какой-то момент он понял, что нужен контроль, тотальный контроль над всем своим телом, эмоциями и желаниями. Он стал тренировать свой дух. И так в нем открылось творчество. Он стал развивать дар художника. Входя в состояние творческого экстаза, он продолжал видеть лис, они так же стремились к его ци, но было уже не страшно, и не было истощения. И так в один момент к нему пришел девятихвостый. Этот лис отличался от других мудрым взглядом, и он не воровал. Он давал. Он открывал новые и новые слои творчества, давал импульсы творить и создавать. Девятихвостый не только помогал в творчестве, он оберегал от неприятностей и бедствий, предупреждал о завистниках и несколько раз спасал работы от пожара, который пытались организовать завистники.
Мастер был ему благодарен. И когда девятихвостый просил научить кого-то живописи, всегда соглашался. Так же произошло и в этот раз. Девятихвостый пришел с молодым лисом. Попросил научить его живописи.
Когда в твоем доме живет какой-то лис, в этом есть свои плюсы. Завистники проявляются мгновенно. Часто сами себя выдают и попадаются в свои же сети. А еще другие лисы к тебе не приходят. Так что мастер даже был рад этому. Хотя лис был крайне необычный.
….
Мастер склонился над столом за работой. Он размашистыми и быстрыми движениями создает картину, как бы не прорисовывая ее, а нанося всем своим телом на полотно рисунок. Он увлечен, движения его быстры, он меняет краски, меняет кисти.
Ли, затаив дыхание, стоит в отдалении и неотрывно смотрит на мастера. Детский восторг и вдохновение отражаются на его лице. Он впечатлен работой мастера. И почти не дышит, наблюдая за ним.
Мастер закончил работу. На столе лежит картина с пионами в традиционном китайском стиле. Мастер откладывает кисть. Берет печать и киноварь и с выражением глубокого удовлетворения на лице ставит свою печать на полотно. Он счастлив. И как бы не замечает Ли. Оставляет печать, смотрит еще раз на картину и уходит в другую комнату. На его место встает Ли. Он впивается взглядом в картину, и она начинает исчезать, постепенно впитываясь в Ли. Он вдыхает ее. И, склонившись над полотном, повторяет работу матера.
Через какое-то время на столе лежит та же картина с пионами. Ли счастлив. Печать мастера осталась на месте.
Входит художник. Он скептически смотрит на восхищенное и счастливое выражение лица Ли. Протирая кисти о тряпку, подходит к полотну:
– Слизал-таки картину?
Господин Са ухмыляется.
Художник подходит к полотну и внимательно разглядывает работу:
– Хм, в этот раз идеально. Я бы не заметил разницы, если бы не знал, что ты ее скопировал. Теперь тебе пора самому создавать картины. Ты уже готов.
– Наконец-то вы это признали, учитель. Мне уже порядком надоело слушать ваши придирки о цветах, оттенках, формах. Мои картины всегда были идеальны. Я просто исправлял ваши недочеты в произведениях. Помните ту картину с горным пейзажем?
