—
Правильно, Тина, правильно, — сказала тетушка Аниль со вздохом.
И
я вдруг испытала чувство стыда: слишком вольно обращаюсь с чужим домом. Это как
начинать делить наследство над еще не остывшим телом покойного. Но ведь так и
есть, прежняя хозяйка, хоть и остыла (фу, черный юмор), но дух ее еще витал в
мире живых.
—
Простите…
—
Ну что ты смутилась, детка? Это теперь твой дом. На год, как минимум.
Распоряжайся всем на здоровье. Одежду надо только тебе новую справить. Не дело
хорошенькой девушке одеваться, как старушке. Пойдем, я тебе покажу, где денежки
припрятаны.
Призрак
снова превратился в летучий огонек и повел меня наверх. Я догадалась, что
передвигаться таким способом тетушке было легче. Спальня покойной располагалась
напротив моей. Там был платяной шкаф, комод, узкая кровать. А на стене картина —
чудесный домик со стенами голубого цвета и с розовой крышей, утопающий в
зарослях кустов с ярко-малиновыми цветами.
—
Это картина из моего родного мира, — с тихой улыбкой сказала снова принявшая
человеческий облик старушка. — Крыши у нас розовым мшаником порастали. Он
весной вот так цветет, как волна розовая дом накрывает. А в саду кропель
зацветает. Ох и вкусная ягода! Жаль, что ее в Нуре нет. Я, когда решила в этом
мире остаться, то с собой на память картину эту прихватила.
—
Тетушка, а почему вы остаться решили?
—
Да, понимаешь, Тина. Работа эта мне интересной показалась. Польза от меня
большая. Ну и любовь свою я здесь встретила. Только жили мы с Тирисом недолго
вместе. У него сердце больное было. Сколько я мужу заговоренных трав не
заваривала, лишь продлить жизнь смогла. Ну и то десять лет у костлявой
выторговала. Однажды мы с ним в саду работали. Как сейчас помню, апрель месяц, первоцветы
уже появились. Мы сухую траву гребли. Он вдруг грабли к дереву приставил, на
лавочку присел, руку мою взял и с улыбкой мне говорит: «Я все, Нилечка!». Глаза
закрыл и умер. Так и продолжая улыбаться.
Я
отвернулась, потому что глаза у меня сразу намокли. Я сделала вид, что
рассматриваю картину. Шмыгнув пару раз, поинтересовалась:
—
А детей у вас не было, тетушка Аниль?
—
Ну вот этого бог не дал. А я после Тириса моего ни за кого замуж не захотела
идти. Хоть и звали. Я, как лавку пристрою, так тоже к нему уйду. Знаю — ждет он
меня. Ну хватит хлюпать носом, детка. У меня жизнь счастливая была. И любовь в
ней была, и работа любимая. Я хорошую жизнь прожила.
—
Так где деньги, тетушка?
—
А в тайнике. За картиной, Тина.
Я
сняла картину с гвоздика и действительно нашла дверцу прямо в стене.
—
Закрыто.
—
Ладонь приложи. Тайник теперь тебя слушаться будет.
Действительно.
Стоило мне приложить руку, как дверца щелкнула, приоткрываясь. Я с любопытством
заглянула в нишу. Там лежала толстая книга в черном переплете, шкатулка. Я достала
шкатулку. В ней лежали женские украшения и монеты.
—
Здесь тебе на первое время хватит, — сказала тетушка Аниль. — Храни все ценное
здесь. Тайник магически защищен. Абы кто его не откроет. А потом ты и сама
начнешь зарабатывать.
—
Вот об этом я и хотела с вами поговорить, — возвращая шкатулку на место,
решительно заявила я. — Я так и не поняла, зачем для роли обычной продавщицы
катушек нужно было искать человека из другого мира. Да еще и магически
одаренного. Хотя в последнем я не уверена.
—
Пойдем, Тина, — позвала меня старушка. — Сейчас я тебе все покажу.
