Мать,
однажды застукав меня за тем, что я взяла для шитья какую-то тряпку из
убранного на антресоли старого чемоданчика, устроила форменный скандал. Долго
трясла искромсанной старой юбкой, кричала, что я разоряю семью, расту транжирой
и чуть ли не назвала меня воровкой. Тряпка была у меня отобрана и убрана назад.
С запретом прикасаться к материнским вещам. Что я послушно и сделала. К слову
сказать, чемоданчик этот со всеми старыми тряпками был выброшен лет десять
спустя на помойку во время ремонта.
Вот
так и получилось, что я убегала из дома и с удовольствием проводила время в доме
тети Таси, пристраиваясь рядом с ней в старом продавленном кресле, слушая
стрекот машинки и мастеря что-то свое под неспешные разговоры о житье-бытье.
Дружбой нашей я дорожила, и за все годы родители так и не узнали, у кого я
проводила порой по полдня, оправдываясь тем, что гуляла с подружками.
—
Держи! — в очередной раз, ласково улыбаясь, доставала тетя Тося из кармана
подарок — очаровательные ножнички, яркую катушку ниток необычного цвета, мел,
забавное кружево или другую мелочь.
И
пусть все это стоило недорого, но для меня эти подарки были дороже многих
других, и я все их сохранила и забрала, уезжая из родительского дома.
Тетя
Тося собралась переезжать к сыну как раз в тот год, когда и я закончила школу и
делилась с ней своими планами на жизнь.
—
Все меняется, детка, — грустно улыбнулась она. — Но не грусти, думаю, что у
тебя все хорошо сложится.
Можно
считать меня неблагодарной, но время, проведенное с тетей Тосей я считаю
наисчастливейшими часами в моем детстве.
Может,
поэтому и работу я себе нашла в магазине товаров для хобби, что она будила во
мне эти светлые воспоминания. Я бы и до сих пор там работала. Если бы магазин
не разорился…
—
Нашли что-нибудь?
Я
подняла голову на служащую агентства.
—
Да, вообще-то. Тут одна вакансия есть, и она меня заинтересовала.
—
Прекрасно! Подпишем договорчик?
Я
удивилась.
—
Но договор разве не с работодателем заключают?
—
Это предварительный, — улыбнулась женщина.
—
Оплата вам за то, что закрыли вакансию?
—
О, об этом не беспокойтесь. Мы получаем вознаграждение напрямую от того, кто ищет…
сотрудников.
Женщина
потянулась и достала из жужжащего принтера лист бумаги.
—
Вот, посмотрите и подпишите. Если по окончании пробного периода вам не
понравится, тогда договор можно будет расторгнуть.
—
А-а… Место работы далеко?
—
Отсюда? — женщина задумалась, потом улыбнулась, словно своим мыслям. Четко
сказала: — Отсюда практически в шаговой доступности.
Я
взяла в руки еще теплые листы бумаги. Стала проглядывать текст. Не слишком
подробно, скорее по верхам. Главное, чтобы кредит не заставили взять. Но нет,
абзацы пестрели словами «работодатель», «работник» и прочими специфическими терминами.
Печать, которая стояла в конце договора рядом с реквизитами, поразила меня. Она
была красной с отчетливым изображением золотого дракона в центре и
неразборчивой вязью букв, бегущих по кругу. Но мало ли какие бывают печати.
Подписать или нет? Хотя чем мне, в конце концов, это грозит?
—
Сюда надо вписать свои паспортные данные? — уточнила я у служащей.
—
Ну-у… Пока достаточно и вашей подписи, — объяснила женщина.
Хм,
ну значит, и правда этот договор лишь филькина грамота. Бумажка, которой можно
подтереться в случае чего. И я уверенно поставила закорючку в пустую строку.
