Как развалили СССР. Крушение Сверхдержавы - страница 80

Не лучше обстояло дело и в Петербурге в связи с деятельностью Собчака, вокруг которого не утихали разного рода коррупционные скандалы, в том числе в связи арестом руководителя «Балтийского морского пароходства»[66]. Продажа квартир, земельных участков, передача нежилых помещений в аренду, строительных подрядов и т. д. и т. п. – все это фигурировало не только в СМИ, но и множестве справок, докладов и отчетов разных организаций, включая городской Совет. Здесь приводилась и деятельность предприятия «Мариинский фонд», созданный Собчаком (во главе с женой – ну как же без жены?), финансирующий в том числе зарубежные путешествия семейства[67]. Реакции властей, включая правоохранительные органы, – никакой.

В такой атмосфере Верховный Совет приступил к разработке закона о борьбе с коррупцией, соответствующие комитеты подготовили неплохой проект и вынесли его на обсуждение Верховного Совета. В проекте был учтен богатый международный опыт, а также рекомендации ООН. Казалось бы, закон надо принимать, к этому склонялся Верховный Совет. Но вдруг выступает Михаил Митюков, председатель комитета по законодательству, и буквально громит проект (ныне – член Конституционного суда). Чисто субъективный, необоснованный подход Митюкова (бывшего судьи) был очевиден, но сомнения среди парламентариев он породил. В результате проект закона был утвержден в первом чтении и… отложен.

А через неделю, 4 апреля 1992 года, появился указ президента «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы» (точное название проекта закона, обсуждавшегося на Верховном Совете). Спрашивается – какой в этом смысл? Разве не логично было бы президентской стороне внести свои соображения в закон? Здесь, разумеется, было очевидное проявление какой-то неумной конкуренции с законодателем, попыткой его подменить через «указное право» – излюбленный подход диктаторских, авторитарных правителей. И заодно не допустив принятия нормативного акта, которого опасались прежде всего носители исполнительной власти всех уровней. Указ носил следы поспешности, в нем отсутствовала необходимая конкретизация, да и ответственность нарушителей указа не могла быть сравнимой с той, которую содержал проект закона Верховного Совета. Поэтому он не обеспечил реализацию тех задач, которые в нем ставились. Однако этот указ сыграл свою предельно негативную роль, он заблокировал окончательное рассмотрение и принятие указанного выше закона. (Его удалось принять лишь летом 1993 г.)

Под таким названием была опубликована большая статья в газете «Правда». Спустя несколько месяцев газета вернулась к этой теме, задавшись вопросом: что последовало за выступлением газеты? Главное, это перемены в руководстве Контрольного управления администрации президента[68].

На место Ю. Болдырева пришел А. Ильюшенко. Казалось бы, следовало ожидать кардинальной перестройки всей системы этого органа с целью усиления его роли в борьбе с коррупцией. К сожалению, предложения о радикальном укреплении Контрольного управления учеными, аналитиками, народными депутатами России, профессионалами из центральных аппаратов Минюста, Генеральной прокуратуры, МВД, МБ на конкурсной основе были проигнорированы. Без долгих размышлений в должностях утверждались прежние сотрудники управления, многие из которых серьезно скомпрометировали себя, – А. Шестак (юридический отдел), Д. Шабанов (территориальная инспекция) и другие. Словом, вновь пришло 95 % «бывших». Причем происходили странные вещи. Так, симпатичные секретарши-машинистки стали… кто зав. сектором, кто консультантом, кто экспертом. «Ветераны» территориальной инспекции также через две-три ступени назначались на должности руководителей подразделений.