Как стать британцем - страница 5

– Н-не знаю, что и сказать… – откровенно признался он переводчице.

Отказываться нельзя, – участливо предупредила она, – потому что они мало кому предлагают и этого не любят.

«Ах, вон оно что… не любят, оказывается, расстроиться могут… – с иронией и возмущением подумал Малышев. – Только вот как мне быть с тем, что приехал я сюда вовсе не для того, чтобы грех на душу брать, занимаясь подлым доносительством?!»

Настроение мгновенно испортилось, даже пропало желание в этой стране оставаться.

– Анна, скажите им, что я всё-таки отказываюсь, – вдруг решительно заявил он.

– Вы хорошо подумали? – спросила она с недоумением.

– Да, – твёрдо ответил он, и с нотками отчаяния добавил: – Но если их что-то не устраивает, пусть меня первым же рейсом отправляют в Россию!

Бросив на него осуждающий взгляд, она вздохнула и стала переводить.

Выслушав её, все погасили улыбки и посмотрели на Малышева, как на идиота. В кабинете на несколько мгновений воцарилась напряжённая тишина.

Первым её нарушил представитель. Выдавив улыбку, он начал успокаивать его:

– Не волнуйтесь, обратно отправлять вас никто не собирается. Мы будем и дальше заниматься вашим делом. Будем, уверяю вас!

Затем переводчица отвела Малышева в зал ожидания и сдала под охрану.

Там осталось всего несколько человек, и все они спали, расположившись на кушетках.

Зевая, он взглянул на круглые настенные часы: время уже перевалило за полночь.

«Тогда понятно, почему меня так клонит ко сну, ведь в России сейчас на три часа больше и скоро наступит утро.» – подумал он.

Подложив под голову свёрнутую куртку, он лёг на кушетку лицом к стене, чтобы не мешал спать свет.

Сон его был беспокойным. Тяжёлые переживания перед отъездом в чужую страну и прошением убежища, неприятная ситуация во время допроса, – это всё во сне сконцентрировалось и превратилось в жуткие кошмары. Он сопел, всхрапывал, шевеля губами, словно задыхаясь, иногда бормотал что-то бессвязное.

Вдруг Малышев дёрнулся и очнулся от сна: улыбки допрашивающих представились ему в виде клыкастых волчьих оскалов, нацелившихся на его горло…

Он принял сидячее положение и ладонью вытер со лба пот. Из-за внезапно прерванного сна сердце болезненно колотилось, а душу терзала какая-то смертная тоска и обострённое сожаление о том, что покинул свою страну.

«О, Боже, что я натворил, и зачем мне сдалась эта Англия?!» – горестно поморщился он.

Но страдал недолго: выпив стакан горячего кофе из автомата, успокоился и подумал: «Не так уж всё и плохо… Да и представитель обещал, что моим делом продолжат заниматься, а это значит, что, несмотря на мой отказ от предложения, шансы у меня всё ещё остаются. Ладно, как-нибудь…»

Через некоторое время Малышева снова начал одолевать сон, но прилечь так и не удалось, потому что неожиданно явилась переводчица и повела его на очередной допрос.

Войдя в кабинет, он сразу же почувствовал, что в отношении к нему произошло какое-то изменение к худшему, потому что сидевшие там уже не только не улыбались, но и старались на него не смотреть.

«Ясно: тех, кто принципиально не желает пути на сделки с совестью, здесь не любят…» – с неприятным чувством подумал он.

– Откуда вы прилетели в Лондон? – начал допрос тучный представитель Хоум – Офиса.

– Из Москвы.

– И когда вылетели?

– В восемнадцать пятьдесят пять по-московскому времени, или в пятнадцать пятьдесят пять по-вашему.