А потом он ее поцеловал.
– Как ты думаешь, я теперь его девушка? – в конце концов не выдержала Марля и обратилась к подруге.
– Откуда я знаю?! Почему ты его об этом не спросила?
– Я должна была его об этом спросить? Сразу? Или это он должен был мне это сам сказать?..
– Какая разница: девушка – не девушка! Они завтра уезжают. УЕЗЖАЮТ. Ты что, не понимаешь? – вышла из себя Надя. – У них практика закончилась, видите ли! А я? И как он мог, паразит, мне заранее не сказать! Неожиданно они решили на море съездить!..
– На море? Здорово… Я никогда не видела моря…
– Какое море?! Ненавижу негодяя!
– Подожди, подожди… Но ведь ты сама говорила, что после практики они уедут, что ты гуляешь с Петькой, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно проведенное лето». И еще, что надо смотреть на вещи проще…
– Проще. Но ведь и влюбиться надо! И пострадать. Как же мне не страдать, если в этом и смысл? Фу, как мерзко на душе.
– Тогда здорово, если ты и хотела пострадать… – снова попыталась утешить подругу Марля.
– Здорово?! – снова не утешилась Надя. – Говорил, что любит, а теперь «прощай навсегда»?! Какое, к черту, море?! До 1 сентября еще столько времени – он должен был со мной быть!
– Петька тебе в любви признался?!
– Конечно. «Люблюнимагу» и все такое. А че? Я умница и красавица, как в меня не влюбиться?
– Везет тебе… – вздохнула Марля, которой никто никогда в любви не признавался.
– Че везет-то, если они завтра уезжают?! До тебя что, это не доходит?!
Марля удивленно посмотрела на Надю. А ведь снова та была права: Марля вроде бы и понимала, что Федька с Петькой уезжают, что больше она их никогда не увидит, а вроде бы и нет. Вчерашнее переживание было настолько сильным, что заполнило ее до краев, и больше ничего не влезало. Все ее мысли вертелись вокруг одного: он меня поцеловал! И все ее чувства были завязаны только на этом. И ничего другого ей было не надо: только сидеть и думать о том, как Федька ее поцеловал. О своем первом поцелуе. ПЕРВОМ В ЖИЗНИ ПОЦЕЛУЕ.
Усилием воли Марля попробовала переключиться на реальность и услышать подругу. «Петька с Федькой завтра уезжают». Она больше никогда не увидит Федьку. Она не будет его девушкой, а он не будет ее парнем. Они больше никогда не будут скакать по полю на лошади…
И тут Марле стало грустно. Очень грустно.
– Жаль, что они уезжают… – сказала она после долгой паузы.
– Надо же, дошло! Ну ты прямо тормоз какой-то. Я с утра дергаюсь, пытаюсь что-нибудь придумать. Ведь надо же что-то делать! А ты сидишь и тупишь.
– А что можно придумать? – удивилась Марля.
– Что-нибудь! – отрезала Надя.
– Я…
– О! – перебила Марлю Надя. – Я придумала.
– Что?
– Мы ЕДЕМ С НИМИ.
В поезде было жарко и душно. Солнце светило в окошко их отсека плацкартного вагона. Впрочем, «светило» – это было мягко сказано: оно нещадно пекло, выжигая все внутри.
– Может, поедим? – как ни в чем не бывало предложила Надя.
Парни охотно согласились, а Марля только отрицательно помотала головой.
Ей до сих пор не верилось, что они едут к морю. ОНИ ЕДУТ К МОРЮ!
Надя устроила все быстро. Наплела бабе Аглае, что они с Марлей поживут у нее в Армавире. Дома, в Армавире, сказала родителям, что они поедут к ее подружке Сашке Ященко. Сашке Ященко сказала, что, если ей будут звонить ее родители или бабушка, чтобы она сказала, что подружки у нее и все хорошо, но они едут к ее бабушке в какую-то станицу, где связи не будет.
