Однако я подчиняюсь. Вплотную приближаюсь к Кире, поглаживаю ее по голове, стараюсь смотреть в лицо, а не на просвечивающееся сквозь тонкую одежду тело и, уж тем более, не туда, откуда собирается лезть малышка. Мысленно прошу ее делать это как-то шустрее и аккуратнее.
- Ты? Ты… чего? – в ужасе и шоке округляет глаза Кира. Хмурит мокрый лоб, а я ладонью стираю с него испарину. Заправляю прядь взмокших волос за ухо, наклоняюсь и зачем-то целую ее в висок. - Ты идиот? – шипит она в перерывах между потугами.
Похоже, да. Идиот хронический.
- Хм… Ты не болтай, лучше на деле сосредоточься, а? – нервно хмыкаю. – Новый год на носу, а ты тут людей задерживаешь, - пытаюсь неудачно пошутить, чтобы отвлечь ее от боли. – Я рядом посижу, не обращай внимания, - опускаюсь на табуретку, которую подносит мне акушерка, и беру Киру за руку.
- Извращенец, выйди… Ай-к, - икает, сжимая мою ладонь и врезаясь в нее ногтями. Ощутимо царапается. – Не муж он мне! – орет что есть мочи. – А-а-а!
Тяжело сглатываю ком паники, чтобы не завопить в унисон.
Доктор, помогите! Нам обоим…
6. Глава 6. Не отпущу
- Ой, не обижайся, мамочки в родах и не такое мужьям кричат. Тебе еще повезло, что не матом, - подбадривает меня акушерка.
- Ничего, можно матом, потерплю, - бурчу, когда Кира затихает и пытается перевести дыхание.
«Лишь бы это скорее закончилось», - добавляю мысленно.
- Ох, ну какой же папочка хороший, - с улыбкой хвалит меня женщина и отходит к врачу. Все собираются по ту сторону простыни в ожидании чуда. Покосившись на них, скептически выгибаю бровь: выглядят так, будто им там бесплатное кино показывают. Сдерживаюсь, чтобы не прикрыть ноги Киры полностью. Ревниво слежу за действиями медиков, контролирую.
- Да какой он па… - до последнего сопротивляется она, осекается на полуслове, резко дергает меня за руку, вонзая в ладонь сразу все ногти. До основания. Оставляет свадебный маникюр на моей коже. – Па-а-а! – переходит на ультразвук, и я зажмуриваюсь, прощаясь с барабанными перепонками.
- Потуги! – сообщает Ланская. - Не кричи, а тужься! Давай! Сейчас! – рявкает строго, но наша Банши и правда не реагирует, будто погрузилась в вакуум, внутри которого вопит и слышит только себя. – Так, папа, подключайтесь, иначе отправим на экстренное кесарево, - пугает доктор. Надеюсь, она несерьезно. Не отдам молодую красавицу под скальпель этим маньякам в белых халатах. Им лишь бы кого порезать и зашить, рукодельницы хреновы.
- Тебе передали, чтобы ты тужилась, - откашлявшись, уговариваю Киру, а она зыркает на меня со злостью, словно это я виновник ее беременности и последующих мучений. Тем временем в моей голове крутится угроза про кесарево, и я в панике повышаю голос: – Тужься, бляха муха, иначе я к ним пойду сам ребенка доставать. Тужься!
На удивление, это срабатывает. Кира округляет глаза, захлопывает рот, теряется на доли секунды, а потом… начинает молча тужиться. Сосредоточенно и усиленно. Едва уловимо мычит, но продолжает стараться.
- Вот так, умница, - подхваливают почему-то только ее, хотя я вообще-то тоже участвовал. Вспотел даже, пока убеждал эту вредину подчиниться.
– Тужься еще. Низом, а не лицом! Да, так лучше. Не дуй щеки! Молодец. Еще, - руководит Ланская, а я все в точности повторяю, как магнитофон.
Ни на миг не отпускаю руку Киры, в какой-то момент напрягаюсь вместе с ней, но вовремя вспоминаю, что мне, слава богу, рожать не надо. Выдыхаю с облегчением, когда в кромешной тьме наступает просвет между пытками.
