Юля стала отгонять от себя эти гнетущие мысли, но есть ей расхотелось, и она пошла спать…
Ночи без Бориса и какого-либо другого мужика проходили очень быстро, и наутро она принялась собираться в школу для серьёзного разговора.
Конечно, идти одновременно с сыном туда – означает поставить крест на его репутации. Потому она пошла туда одна, вернее, поехала на трамвае…
Школа была самой обычной и встретила Юлю гудящими первоклашками, звонко топающими своими туфельками по ступенькам крыльца. Сегодня стояла непереносимая жара, непривычная для сентября, и Юля надела прекрасное зелёное платье. Едва она подошла к школе, как по ней заскользили взгляды старшеклассников, кучками курящих то там, то здесь. Она отбросила идею о том, чтобы спросить у них, где найти директора. Смотрели они на неё с вызывающим неодобрением.
Внутри серых коридоров, ещё украшенных цветами и мишурой к первому сентября, тоже галдели школьники в чёрных костюмах и школьницы в белых блузках и таких же чёрных юбках. Единая форма, мать её раз-два! От обилия пышных бантов и галстуков сначала зарябило в глазах, будто тут всё ещё было первое число, но потом она попривыкла и смогла рассмотреть и чернорубашечного охранника, сидящего в телефоне, а после этого – низенького пузатенького мужика с усищами, который отчитывал растрёпанного мальчугана лет десяти.
– Дома ори, понял? – говорил ему мужик хрипловато, сжимая его локоть своими короткими пальцами. – И дома не ори тоже. Нигде не ори. Хватит. Ты не в цирке.
Юля ещё немного постояла, дожидаясь развития сцены, но её не последовало. Предполагаемый учитель отпустил ученика и сразу же повернулся к ней, уставившись ленивыми глазами.
– Вы чья мама?
– Мне нужен классный руководитель Барсукова Александра. И директор. А то я знаю, что у вас тут творится… Ужас.
– Пойдёмте, – он хрипло выдохнул, как закоренелый сердечник. – Я Вас сопровожу.
Он повёл её на второй этаж по оранжевой лестнице, рядом с перилами которой стояла парочка старшеклассников-дежурных с бэйджами.
– А что случилось, можете рассказать?
– А Вы кто? – спросила она, цокая каблуками позади мужика.
– Я информатик. Семён Семёнович меня зовут. У вашего Саши информатику я тоже преподаю, кстати. Способный мальчик.
– Да, я сама знаю, что способный, только вот его по голове колотят каждый день. И я устала ждать, когда это закончится.
– Ужасы какие-то рассказываете, – заметил Семён Семёнович. – При мне ничего такого не было…
Они поднялись на второй этаж и оказались в директорском крыле с краснодверными кабинетами и большими раскидистыми цветами, пахнущими на весь коридор так, что у Юлии Викторовны заслезились глаза.
Сам же директор – или, вернее, директрисса – стояла рядом с невзрачной женщиной в тёмном допотопном костюмчике из юбки и блузки, и больших очков. Они оживлённо беседовали, и Юля смогла разобрать фразы, долетевшие до неё из уст директриссы:
– Вы уже разберитесь, наконец, со своими отношениями! Мне Илья такой не нужен. На него дети уже жалуются, что он орёт каждый урок на них. И я сама, между нами будет сказано, чувствую от него запах. И уже не первый день.
– Илона Измайловна, – резко начал Семён Семёныч, не найдя иного восклицания. – Тут мама Саши Барсукова пришла. С Вами говорить хочет.
– В чём дело? – та сразу же переключилась с учительницы на пришлую женщину, и голос её колоссально изменился, сделался жёстче, как вода от накипи.
