Он провёл лезвием ножа по ладони, и капли крови упали на центральный символ – три перекрещенных кольца. Камень задрожал, и свет сменился на багровый. Воздух сгустился, образуя купол вокруг них.
– Этот символ стоит десятки жизней, – прошептал Кайран, и в его голосе впервые прозвучала тяжесть. – Он скрывает нас от взглядов ведьм, но каждую минуту забирает каплю души. Через час ты забудешь имя матери. Через два – начнёшь видеть тени. Именно поэтому мы приходим сюда только в крайней нужде.
Элиас посмотрел на свои руки, на едва заметную синеву под кожей. Страх сменился решимостью.
– Что дальше? – спросил он, выпрямляясь. – Покажите другой символ.
Кайран усмехнулся, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на гордость.
– Вот этот, – он указал на руну, напоминающую дерево с корнями-змеями. – Он даёт силу читать мысли. Но чем больше ты слышишь, тем громче становятся твои собственные демоны. Готов ли ты?
Элиас вздохнул, затем прижал ладонь к камню. Холод обжёг кожу, а в голове зазвучали голоса – сначала шёпот, потом крик. Среди них он узнал смех ведьмы, которая убила его отца. Его пальцы впились в камень до крови.
– Я готов.
**Глава 12: Ритуал очищения**
Лагерь Кайрана напоминал алтарь забытого бога. На земле, усыпанной пеплом костей, охотник выложил круг из чёрных свечей, чей воск стекал кровавыми слезами. Внутри круга лежали травы, собранные в полнолуние: чертополох с шипами, исколотыми рунами, корень мандрагоры, кричащий при прикосновении, и кристаллы, вырванные из сердца горных духов. Воздух дрожал, как струна, готовая лопнуть.
Кайран, одетый в плащ из шкур, испещрённых защитными символами, стоял над схемой, его пальцы чертили в воздухе знаки, оставляющие дымные следы.
– Сними всё, кроме кожи, – приказал он, не глядя на Элиаса. – Тьма цепляется за металл и ткань.
Элиас, стиснув зубы, сбросил рубаху. Чёрные прожилки на его руке пульсировали, словно реагируя на близость ритуала. Кристалл Ночного Змея, привязанный к поясу, заныл низким гулом.
– Войди. И не дыши, пока не скажу, – Кайран указал на центр круга, где лежала шкура белого оленя – священного животного древних стражей.
Шагнув внутрь, Элиас почувствовал, как кожу обожгли невидимые иглы. Свечи вспыхнули зелёным пламенем, и круг замкнулся, подняв барьер из дрожащего света.
– Хранитель земли, прими жертву, – начал Кайран, разрезая ладонь ритуальным ножом. Кровь капнула на кристалл у его ног, и тот взорвался светом, ослепив Элиаса.
Тишина. Потом – голоса.
– Эли… Ты ведь не оставишь меня? – Лина, шестилетняя, в платье, заляпанном земляникой, тянула к нему руки.
– Сынок, беги! – Гаррик, зажатый под балкой, хрипел, пытаясь оттолкнуть его.
Элиас стиснул зубы. Воздух в лёгких горел, но Кайран не разрешал дышать.
– Иллюзии, – прошипел он про себя, чувствуя, как чёрные прожилки на руке ползут к сердцу.
Кайран, стоя на коленях, водил ножом по воздуху, вырезая руны. Его кровь, смешанная с пеплом, текла по предплечью, образуя узоры.
– Держись, щенок, – пробормотал он, видя, как кристалл на поясе Элиаса светится всё ярче. – Иначе она войдёт в тебя через дыру в душе.
– Ты думаешь, он тебя спасёт? – голос Малании прорезал сознание. Перед Элиасом возникла она – но не чудовище, а женщина в изорванном платье, с лицом, искажённым горем. – Он такой же, как ты. Сломленный. Голодный.
Элиас сжал кулаки. Прожилки на руке вздулись, и кристалл на поясе взревел, выпуская волну тьмы. Свечи погасли.
