Как ужиться со своим прошлым, чтобы двигаться вперед - страница 3

Каждый день мы становимся свидетелями того, что наши воспоминания живы и динамичны. Это находит свое выражение в памяти об умершем близком человеке (почему она проснулась именно в этот момент?), в сожалении о происшедшем, в раскаянии, которое причиняет боль, в воспоминании о былом счастье, которое случайно пробуждается от мимолетного запаха, отблеска света на домашней утвари, песни по радио. Казалось, мы забыли этот радостный момент, но сейчас дрожь удовольствия пробегает по позвоночнику, как будто воспоминание, оставаясь нетронутым все годы, ждало именно этого момента, чтобы коснуться нашего сознания и заставить нас улыбнуться. И это воскрешение былого и, казалось бы, утраченного счастья все еще настолько живо в нашей памяти, что эмоции охватывают нас с поразительной силой, окутывая горько-сладкой ностальгией. В тени этого яркого, интенсивного воспоминания настоящее представляется бледным и пресным. Такова сила ностальгии, которую Генсбур воспевает в «Песне Превера»^>1: «С другими я, конечно, забываюсь, но их песни скучны, и мало-помалу я становлюсь к ним равнодушным. С этим ничего не поделаешь, ведь каждый раз „Опавшие листья“ напоминают о тебе». Песня Превера «Опавшие листья» будит в певце воспоминания об умершей любви, которая «никогда не перестает умирать», но не уходит из памяти, и ее сияние делает пресной новую любовь. Настоящее не может процветать под сенью навязчивых воспоминаний, стойкой ностальгии. Генсбуру понадобится все забыть, чтобы полюбить снова, когда умрет его «умершая любовь». Разумеется, полное забвение невозможно. Влюбленному придется научиться жить с этим, позволить себе раствориться в прошлом, в закрытой главе истории, которая продолжается. Когда ностальгия угаснет и уступит место настоящему, все может повториться.

Чуть дальше в глубинах сознания живут едва ощутимые воспоминания – присутствующие, но неуловимые. Они здесь, на кончике языка, на поверхности кожи, мы их чувствуем, ощущаем, почти можем потрогать, но они все же ускользают, убегают, исчезают. Они вернутся к нам в самый неожиданный момент и удивят нас, в очередной раз продемонстрировав, какие сюрпризы и загадки таит в себе память.

Да, наше прошлое, без сомнения, живо, оно присутствует в нашем настоящем. Оно заставляет нас смириться с его существованием, так как не только отказывается уйти в небытие, но и творит с нами все, что ему вздумается. Возникает тогда, когда хочет оно, а не тогда, когда этого хотим мы. Не предупреждает, прежде чем позвонить в дверь настоящего. Наша память имеет свой ритм, внутреннюю логику. Она реагирует на триггеры, стимулы, которые по большей части остаются для нас незамеченными. Иногда нам хочется освободиться от тяготящего нас прошлого, стереть из памяти моменты, вызывающие смущение, избавиться от мучающих нас сожалений. И наоборот, нам хотелось бы вечно переживать мгновения нашей славы, продлить те минуты блаженства, когда нас возносили до небес. Но наши воспоминания сопротивляются этому. Вот так мы и живем в борьбе со своим неуправляемым прошлым, с памятью – этой «своенравной собакой»^>2. Как же ужиться с собственной историей, которая никогда не устает нас тревожить?

Однако мы должны найти способ продолжать жить со своим прошлым и с легким сердцем нести этот багаж, потому что каждая прошедшая секунда сокращает наше будущее и увеличивает опыт. «Да, я верю, что наша прошлая жизнь никуда не исчезает, что она присутствует в нас, сохраненная в мельчайших деталях, что мы ничего не забываем и все, что мы воспринимали, думали, желали с момента первого пробуждения нашего сознания, сохраняется неопределенно долго», – пишет Бергсон в «Духовной энергии». Какая поразительная, увлекательная и немного тревожная интуитивная догадка, касающаяся всей нашей неизгладимой истории…