Но, тем не менее, всё оставалось по-прежнему: мэр находился в полной информационной блокаде. Бодриков держал глухую и немую оборону: не желал ничего ни слушать, ни говрить. Официальные запросы со стороны аппарата администрации – ноль внимания. Запрос за подписью мэра – фунт презрения. Под фигурным вопросом оказалось даже приглашение главы администрации на церемонию открытия чемпионата.
Бодриков демонстрировал свою полную независимость от города. Гарантией её был могущественный генеральный директор Завода – главный спонсор «Академии». Его славным именем Бодриков даже назвал своё детище: долгое время на нём красовалась броская вывеска: «Всемирная академия румбо имени Егорищева». К искренней потехе губернатора Ефима Немцына. Он даже сфотографировался на её фоне. Этот повод для иронии губернатора вряд ли следует отнести на счёт наивности директора академии. Это был его тонкий дипломатический ход – польстить тщеславию того, чьим именем академию назвали. Егорищев мог бы и потребовать снять вывеску с его фамилией, но этого не сделал. В трудное время ручку дающего можно и поцеловать – для пользы дела, чтоб щедрее была и не оскудевала.
Волик, утратив терпение и наплевав на личные амбиции ради престижа страны, решился приехать на территорию «Академии» в сопровождении начальника милиции сам, без приглашения. Их обоих… не пустила охрана «Академии», довольно грубо показав от ворот поворот в буквальном смысле. (В скобках: охрану своей территории директор академии подчинил только себе, как внутреннюю охрану Ватикана. Некоторые «Всемирную академию» так и называли: клёвский Ватикан). Оба потрясённых первых лица города едва не потеряли свои лица и с трудом оправились от шока: не впускать куда бы то ни было внутри им подопечных территорий! Возмущению, казалось, не будет конца и края. Но нашлись и конец, и край: мэра всё-таки милостиво на открытие чемпионата пригласили…
Кстати сказать, в упоении от своих мировых достижений, и титула всемирной, команда Бодрикова вполне искренне считала: все, без исключения, политики мира, региона, области и района выступают на открытиях крупнейших спортивных соревнований только лишь с единственной тщеславной целью: примазаться к грандиозным лаврам великих спортсменов, прилепить на себя хоть единый листочек с их венков сияющей славы, как банный лист после парилки.
Пучились и вскипали клёвские страсти вокруг чемпионата и прочие бои местного значения, в Москве решалась судьба страны… Параллельно им клёвские депутаты должны были как-то прореагировать на поражающую ситуацию в верховной власти…
«Дневник. 22. 09.1993 г. В 10 часов назначено расширенное заседаниеМалого Совета. приглашены руководители предприятий, ФСБ, милиции… Вёл заседание Постин – заместитель председателя горзавета, уехавшего развеяться в Китай. Зал заседаний почти полон.
Постин и начал. Усунув взор во вспомогательную бумажку, изложил, как смог, то, что и как понял на вчерашнем заседании областного Завета. За ним говорил Волик. Его речь была гораздо более содержательна и аналитична. Видно: он хорошо ориентируется в происходящем. В частности, депутаты Верховного Совета от нашей области намеренно не поехали в столицу на съезд, хотя машины им были забронированы.
Да, чуть было не забыл… Уж если на заседании присутствовал, а он присутствовал – как пропустить такое, легендарный депутат Липин, то уж он-то взять слово первым был просто обязан перед «лицом своих избирателей, стоящих за его спиной». Разумеется, по повестке дня. Естественно – опять о мэре. Конечно – опять о доверии к нему, злодею. Депутаты предложение не приняли.
