Их просто нет. Мы по-прежнему друзья. Мужчина и женщина, которых связывает десятилетия отношений, в которых нет никакой сексуальной подоплеки.
Слезы катились из глаз. А перед внутренним взором стояли совершенно иные слезы. Слезы моей матери, рыдающей без единого звука, когда она выслушивала слова произносимые отцом в свой адрес.
Я так не хочу. Мне это совершенно не надо.
Нет у меня мужчины, но и Савелий не мужчина. Не потому что он плохой или у него что-то не то в штанах. Наверняка, то, что нужно. Не просто так бабы к нему льнут, как банные листы до задницы. Савелий мой друг, а это гораздо больше и важнее. И терять это я не собираюсь.
И, да, я эгоистка. Пусть так. Но не мазохистка точно.
- Ты же мой друг, правда? - шептала я, уткнувшись в грудь Савелия.
- Друг. Друг, - со вздохом произнес мужчина, глядя меня по голове.
От простых успокаивающих движений мне стало заметно легче. Я уже не всхлипывала часто-часто, а через раз.
- У меня ближе чем ты никого нет. Друг это очень важно. Это честь. Это сила, - уговаривала я непонятно кого. Пожалуй, больше себя, чем Савелия.
- От такой силы впору переломиться, - еле слышно произнес мужчина.
Я же как будто не слышала его, продолжая свой монолог о необходимости быть всегда рядом, помогать друг другу, выслушивать, делиться наболевшем. Я несла какую-то околесицу, боясь дать слово Саве, страшась услышать то, что не желала допускать.
Ну ведь было же все хорошо. Почему сейчас? Почему?
Ладно, я могу понять слова любви, произнесенные более десяти лет назад. Тогда еще у нас всех играли в крови гормоны, а мир делился на черное и белое. Я как сейчас помню тот момент, когда Савелий робко взял меня за руку, вцепился в нее словно клещ. И по щенячьи заглянул в глаза, принявшись рассказывать, что только ради меня он превратился из рыхлого мальчика в очаровательного юношу, на которого заглядываются не только девушки, но взрослые женщины, прося оставить номерок телефона или же предлагая взять свой. Тогда, как и сейчас, я жутко испугалась, вырвала руку, наговорила Савелию глупостей, за которые мне было стыдно еще много-много лет. Но смогла оставить все как было. Правда, Савелий со мной после этого долго не разговаривал, даже не здоровался, ударившись во все тяжкие. Даже девственности лишился, подарив ее женщине намного старше себя, хотя берег ее для одного человека. И этим человеком должна была стать я. Но не стала. Не смогла. Не захотела. Так случилось. Савелий потом мне специально во всех красках рассказывал о своем первом сексуальном опыте, заставляя слушать. Он буквально силой принудил меня выслушать все инсинуации того вечера. И с особым упоением повторял раз за разом, что взрослые женщины гораздо чувствительнее и более отзывчивые, нежели мокрощелки. После этой исповеди уже я долго не разговаривала с Савой.
Однако время лечит.
И спустя время наша дружба вновь возобновилась. Только мы больше никогда не вспоминали о том далеком дне, вычеркнув его из жизни. Впрочем, как удалили из памяти и другие дни, которые могли принести боль и непонимание.
Я сделала вид, что ничего не было, что мне все приснилось как в страшном сне. Савелий тоже забыл, обретя покой в объятьях нескончаемой череды женщин. В итоге мы оба были довольны и счастливы. И вот теперь опять двадцать пять. Ремиссия закончилась начался острый период.
- Сав, может ты меня домой отвезешь? Или отпустишь? А? - с надеждой произнесла я, поднимая голову. Однако в глаза мужчине посмотреть все же не пожелала, понимая, что в очередной раз причинила боль.
