В «Детском парке» имелась настоящая Детская железная дорога. Со своими вагончиками, двумя узкоколейными тепловозами, с настоящим вокзалом и локомотивным депо. С мая по сентябрь Детская железная дорога открывала двери своих вагончиков для ликующих детишек, которые в сопровождении взрослых, а кто по старше, без сопровождения занимали места в вагонах и становились пассажирами настоящего поезда, пусть даже детского. Детишки радостно шумели, а взрослые, придерживая своих чад, наслаждались медленным покачиванием вагончиков и прекрасными видами сосновой рощи.
В парке, в плотных зарослях осоки пробивался, еле заметный родничок, который затем превращался на широких раздольях центральной России в великую Русскую реку Дон. Сразу после истока, на его пути в парке было сооружено три открытых бассейна, где в летнюю жару проводили время тысячи взрослых и детей. После бассейнов ручеек нес свои скудные воды дальше, мимо деревни Урванка, именем которой был назван один из микрорайонов, огибал лес и медленным течением, уходил в сторону Куликова поля, туда, где Московский князь Дмитрий одержал победу над монголо-татарскими супостатами в 1380 году от рождества Христова.
Во «Взрослом парке» располагались развлекательные аттракционы, стадион и открытая танцевальная площадка. Ближе к вечеру, взрослая и не совсем взрослая молодежь собиралась на площадке перед сценой, где выступал местный вокально-инструментальный ансамбль «Ассоль». Выступал с хорошим репертуаром и качественным исполнением.
С южной стороны поселок шахты №27 от города отделяла улица Куйбышева, которая плавным поворотом, огибая гаражный кооператив и высыхающее болотце, проходила вдоль железнодорожных путей, мимо тупиковой станции Московская в западную часть города. Аккурат, в год моего рождения, в архитектурных умах Новомосковска был рожден план возведения на месте гаражей и болота Дворца культуры химиков. Но поскольку бюрократическая волокита бесчисленных согласований и утверждений шла у нас так, как и положено, то до начала строительства я, вместе с друзьями, успел полазить по опустевшим гаражам, собирая свинец из разбитых автомобильных аккумуляторов и различную железную мелочь. Свинец мы переплавляли в пистолетики, крестики и всякую другую всячину. Железки сдавали в металлолом, а на вырученные 10 или 15 копеек покупали сладости. Будущий Дворец культуры предназначался тому самому гиганту химической промышленности, гордости города и страны, тому самому, который периодически напоминал жителям, что химия вещь вредная, но необходимая.
Северная сторона поселка примыкала к колхозному полю. Между домами и полем расстилался, не очень широкий луг и улица вдоль домов называлась Луговая. Я жил на Горняцкой улице, которая пролегала параллельно Луговой ближе к городу. Горняцкая улица по краям пересекалась улицами Свердлова и Стахановской. Прибавьте улицы: Жуковская, Угловая, находящиеся в центре поселка и перед вами откроется ареал мест обитания ватаги сорванцов, истоптавших эти улицы вдоль и поперек с делом и без дела.
Не могу продолжить повествование, кратко не рассказав о моей семье. Мои родители типичные выходцы из рабоче-крестьянской среды. Мама, Валентина Николаевна родилась в семье крестьян, в Ряжском районе Рязанской области. Отец, Виктор Григорьевич родился там же под Ряжском в семье рабочих. Мама работала на том самом комбинате, про который вы уже знаете. Работала всю жизнь на вредном производстве и сильно уставала. Отец, окончив музыкальное училище, служил в духовом оркестре, при похоронном бюро и считал себя интеллигентом. В то время редкие похороны в городе обходились без музыкального шествия. В сопровождении родственников, друзей и знакомых, а так же любителей выпить на халяву усопшие отправлялись в мир иной, а духовой оркестр провожал их грустными мелодиями Баха и Шопена. Музыкантам выпивка полагалась бесплатно и по этому, мой папаша частенько приходил с работы навеселе. Это было не очень приятно и в такие вечера у меня, как и у всех домашних, настроение было не важное.
