Спустив брюки, протерев место марлей со спиртом, она взяла шприц. И только сейчас поняла, что не сможет этого сделать. Игла плясала – адреналин не давал ей остановиться. Следом за иглой начало трясти ногу, потом вторую.
Тихие шаги.
– Мам, ты дома?
– Да.
– Мам? Мам! Ты что? Папа! Пап!
– Не надо.
– Пап! Па-па!
– Не надо. Просто подойди.
Тихие шаги.
– Вер?
– ?
– Давай я.
– Не.
– Давай. Ничего страшного, я всегда маме делаю уколы. Иди к брату. Мама устала.
Тихие шаги.
– Отдай.
– Нет.
– Вер, перестань. Прошу. Не сейчас. Дай, я сделаю.
– Уйди.
– Вера. Прошу. Разреши мне.
Пергамент коснулся её кожи. Мертвец стоял позади. Ноги продолжали трястись.
Она вздохнула и стала медленно выдыхать – укол. Лекарство сразу стало сметать спазмы на своём пути.
Тихие шаги.
Она обернулась. Димы не было. Пустой шприц лежал на столе.
"Алла умерла" полетело сообщение к Наде. Вера поставила телефон на ночной режим.
Поднялась к сыновьям – мама вернулась.
"Ты меня не простишь, да? Я абсолютно один – ты мне нужна", – слова пытались заползти в её засыпающий разум, но подсознание не дало такой возможности и Вера уснула, рядом на кровати сидел мужчина, который только сейчас осознал, что он умер.
Видя безмятежность на лице жены, он задавался вопросом, стоили ли годы с Аллой, утраты семьи. Дима думал, что они счастливы, потому что он всегда понимал слова, которые не сказала Вера>13. Ему казалось, что он достиг оптимального баланса между двумя женщинами.
После звонка Аллы Вера становилась всё холоднее – её равнодушие пугало. Потому что нет ничего страшнее, чем безразличие в семье – он всю жизнь наблюдал за этим в отношениях отца и матери.
И теперь он осознал, что ничем не отличается от того, кого ненавидел всей душой – отца.
Он готов просить и умолять, теперь, как Вера скажет, так и будет (вот видите, я об этом и говорю, перенос ответственности, удобная вещь!).
Мужчина лег на кровать и обнял женщину – "в последний раз" промелькнуло у него в голове. Впервые за это время он уснул быстро и спал спокойно – женщины, которая гармонично дополняла его жену, больше нет. Страхи и тревоги отошли в тень – завершённость ситуации – успокаивала – он так устал.
Утро отличалось всем от предыдущих повторяющихся. Аллы нет. Семьи нет. Дела нет, если всё сложится. Вера задумалась: "Что дальше?". Но вопрос был сметён, как щетки смахивают снежинки с лобового стекла.
Женщина смотрела вперёд во всех смыслах.
Солнце только ещё думало, выглядывать ему из-за серых пышных туч или нет (как мы в выходные решаем – вставать или ещё поспать), а мальчишки были уже в школе и сестры сидели в машине возле банка. Риелтор с продавцами квартиры подъезжала.
Как она смогла переубедить этих недоверчивых людей, так и осталось её тайной.
Заход в банк, вызов старшего операциониста, ожидание работника службы безопасности отделения, написание заявления о предоставлении аудио и видеозаписи дня, когда закладывались деньги в ячейку. После этого их попросили прийти через три дня.
Риелтор покупателя уже объяснила вчера, что у них попросят время, на исправление дикой ошибки стажёра и ветрености риелтора.
Как она могла подставить своих клиентов под одновременный доступ? Куда смотрели её глаза, когда она видела, что указано в доступе, но заверила:" Всё в порядке, подпишите". Вопросы, которые уже устали кружить в вечном хороводе, наконец остановились. В таких ситуациях сложно поверить, что чего хочет женщина, того хочет и Бог
