Когда мне исполнилось шестнадцать лет, моя мама умерла. Так же внезапно, как и бабушка, от сердечного приступа, но только в гораздо более молодом возрасте. И тогда, на похоронах, мы и встретились с братом в четвертый раз. Он вел себя тихо и скромно. А когда маму опускали в землю, на его глазах появилось что-то вроде слез. На поминках он тоже вел себя тихо и скромно, а после них подошел и сунул мне конверт. Там были деньги, и видимо, сумма была не маленькая, конверт был довольно таки пухлый. Я не знаю, сколько там было, я сразу отдал конверт папе, ведь похоронами занимался, конечно, он.
В пятый раз я увидел брата на девятый мамин день. Мы справляли поминки у нас дома, и брат пришел. И тогда мы впервые поговорили. Он рассказал мне, что бизнесмен, что у него есть две сувенирные лавки, одна у нас в городе, а другая в Италии, в Милане. Что дела идут отлично. Что он живет в коттедже. Что он любит футбол, и фанат нашей футбольной команды. Что служил в армии, и за два года дослужился от рядового до сержанта, а это сделать может не каждый. И что он считает, что каждый мужик должен отслужить в армии. А я сказал, что учусь хорошо, что ни разу не был троечником. Что мои любимые предметы – это история и физика. И что все время участвую в олимпиадах и конкурсах, а по физике даже и во всемирных олимпиадах.. И был на олимпиадах по физике в Польше, Германии и Чехии. И еще люблю велосипед, и принимаю участие в гонках. Брат похвалил меня.
И на этом мы расстались. И каждый из нас подумал, что навсегда. И если бы это было так, то ничего бы не случилось. Ничего со мной, а он был бы жив. Но, как говорится: «Жизнь, такова какова она есть и больше, ни какова».
Тут придется сделать отступления от отношений моих с братом. Но тут уж так, ни как по-другому нельзя. Тут есть много важных фактов, и приведших к этим тяжким последствиям.
Когда мама умерла, мой папа как бы сошел с ума. Он начал пить, и так бы сказать, не мало. Но мало того, он начал приводить домой женщин. Это были откровенные шлюхи, причем, весьма потрепанные. Особенно меня раздражала одна, которую я назвал Визгуньей. Она и так-то разговаривала громко, повизгивая, а уж когда там с папой у них происходило, визжала так, что мне кажется, никакие бируши бы не помогли.
Пока было лето, я это еще терпел, можно было уйти гулять, да хоть на всю ночь. Но в сентябре меня это сильно стало доставать. К тому же папа стал забывать, что и мне нужна еда, и меня надо кормить, хотя бы периодически. Я учился в одиннадцатом классе, предстоял ЕГЭ. Я не мог определиться, куда мне поступать, то ли на исторический, то ли на физтех, то ли на физмат. И поэтому решил сдавать помимо основных экзаменов еще пять. Надо было готовиться, учиться, кроме того, я все время участвовал в олимпиадах онлайн. А тут шум, визг, пьянь. Я к такому не привык. И в конце сентября я позвонил в полицию. Я не хотел вызывать наряд, я же был молод совсем, я просто не знал, что мне делать, я хотел посоветоваться. Но полицейские приехали быстро. Они застали папу и Визгунью в процессе. Полицейские скромно закрыли дверь и подождали. После апофигея, они велели Визгунье убираться из квартиры. И очень строго поговорили с папой. Они сказали, что посторонние в доме могут находиться только с согласия всех прописанных в квартире. И у меня такие же права, как у него. И что, если мне не нравятся его «гостьи», то они сразу же должны уйти.
