Она отодвигает занавеску, впуская в комнату вечерний свет, и, осмотревшись, находит свои необъятные панталоны. Тяжело усевшись на вторую кровать, она натягивает их.
– Не думаю, – говорит он.
Он лежит голый на матрасе на спине, совершенно выдохшись после, кажется, пяти – он уже сбился со счета – оргазмов, и чувствует, что хочет спать и не способен шевельнуться. Сама мысль о том, чтобы одеться сейчас и пойти в столовую, невыносима.
– Понимаю, – говорит она, возясь теперь со своими джинсами.
Одевшись, она подходит к двери и спрашивает:
– Тогда увидимся позже?
– Да, увидимся, – отвечает Бернар.
Оставшись один, он продолжает лежать на матрасе, чувствуя кожей тепло воздуха и разглядывая узор из трещин на потолке, пока темнота не скрывает его.
Сквозь окно долетают звуки с улицы
шумное жужжание мопеда
обрывок музыки
далекие, очень далекие крики
За обедом на следующий день он сидит в смущении. А женщины держатся как обычно. Чармиан занята едой, она почти не говорит и почти не смотрит на него. Разговор ведет Сандра.
– Вы не были в бассейне утром, Бернард, – замечает она.
Он говорит, что был на пляже.
– И как – понравилось?
Он говорит, что да.
– Мы не очень любим море, верно? – спрашивает она.
Чармиан отвечает, старательно обгладывая куриную ногу!
– Ну, вроде.
– Я боюсь акул, – признается Сандра.
– Думаю, здесь с этим не должно быть проблем, – говорит Бернар.
Но Сандра стоит на своем:
– О, тут есть акулы. И потом, у меня всегда полные трусы песка. Везде песок. Вы понимаете, о чем я? Даже дома нахожу его потом. Через несколько недель.
– Ясно, – говорит Бернар.
– Вам уже наладили душ? – интересуется она.
– Нет.
– Нет? Это же просто неуважение. Вы должны быть настойчивее, Бернард.
– Да, пожалуй, – соглашается он.
– Вы здесь уже почти неделю, а его так и наладили. Это просто неприемлемо.
– Да.
Бернар опять несмело смотрит на Чармиан. Она как будто избегает его взгляда.
– Сегодня вечером у нас конная прогулка, – вдруг сообщает Сандра.
– Конная прогулка?
– Точно. Наш гид все устроил.
– Тут бывают конные прогулки?
– Очевидно.
После обеда, когда они стоят в холле, он обращается к Чармиан:
– Мы потом увидимся? Ты придешь ко мне в комнату?
Несмотря на измотанность после вчерашнего, он, к своему удивлению, обнаруживает, что хочет еще.
Она жует кукурузный батончик – такие она все время носит в сумочке. Секунду Чармиан смотрит на него, словно не понимая, о чем это он, и говорит:
– Ну, да, хорошо.
– Хорошо, – кивает Бернар, довольный собой, – увидимся позже.
Он бросает быстрый взгляд на Сандру – так неловко говорить об этом при ней. Хотя она как будто их не слышит. Она стоит, обмахиваясь журналом, и смотрит в сторону двери из коричневого стекла.
Время после обеда ползет медленно. Бернар валяется на разбитом, грязном матрасе на полу у себя в комнате. Подходит к окну. Ничего интересного. Единственное, о чем он может думать, – это чем они займутся, когда придет Чармиан.
И наконец часов в пять раздается стук в дверь.
В одних трусах он открывает дверь.
Это не Чармиан.
Это ее мать. Блондинистая стрижка «под горшок», красное лицо, еще более красное декольте.
– Привет, Бернард, – говорит она.
Он инстинктивно почти закрывает дверь, оставляя только узкую щель, в которой видно его обескураженное лицо. Он не знает, что сказать. Даже не может выдавить приветствие.
– Ну, что, могу я войти? – спрашивает Сандра.
