Решил, что имею моральное право на возмездие в любой форме и в отношении любого индивидуума, да даже целой группы этих индивидуумов, напакостивших мне в свое время.
Если разобраться по совести, то месть моя направится не против невинных, а тех, кто виноват по самое некуда. А супротив таких я уже готов выступить без пощады. Ну, что ж, трепещите! Прощения не ждите! Я иду за вами, канальи! Пришел час расплаты!
Оказалось, что обидчиков-то своих помню! Принялся счеты сводить, но пока еще на бумаге, причем на туалетной. Нет, не из экономии. Просто понял, что там им и место – подлецам этим. До утра глаз не сомкнул. Решил назвать список свой – календарем. Надо же даты обозначить, а то, как обычно, затяну песню надолго. Бывшая, конечно, спуску мне не даст, но и сам себя подстегивать должен. У меня же тип мышления воинствующего лодыря.
Ни свет ни заря я к тете Мо в двери тихонько поскребся. Она жутко дурной становится, когда не выспится. Часа два скребся – ничего, отворила. Гордо свой список на стол ей – бряк. А она, не разобравшись, хихикнула:
– Спасибо за заботу, но у меня этого добрища – запас на Третью мировую. К тому же в упаковке как положено. А ты мне уже вскрытую подсовываешь, привык абсолютно всем со мной делиться?
– Да погляди-ка, – важно пояснил я. – Список это мой. А что в таком виде, так удобно же в использовании: надо тебе – раскрутил, не надо – скрутил, а захочешь – сложи вдвое или вчетверо. Всё в одном рулоне. Правда, не докончил я список, обещаю клятвенно, буду пополнять его по ходу действия. Мне самому затея стала по нраву. Во вкус вошел!
Она тут вдруг набычилась по-женски, гневный взгляд метнула:
– Смотри, не переусердствуй, а то жизни на всё про всё не хватит. И неужели ты меня совсем перехотел? Больше не желаешь моих прелестей отведать?
– С чего это ты? – спросил, а сам знаю, поди, на вшивость меня проверяет: крепко я еще к ней привязан или уже увлекся новой игрушкой, а ее, бывшую, с первого плана на второй задвинул или еще куда поглубже.
– Да с того! – зло отозвалась тетя Мо. – С рулона теперь глаз не сводишь, будто он для тебя ценнее меня.
– Теперь ни за что не отступлюсь! – торжественно заявил я. – Ты же наградой для меня станешь. А рулон этот – всего лишь средство, и цель, тобой мне навязанную, оно оправдывает вполне.
– Ладно тогда, – утихомирилась она. – Значит, можно на тебя всё еще положиться. Подумала, заиграешься, потонешь с головой в своих игрищах и проблему мою ликвидировать позабудешь. Хотя, что я разволновалась, у нас же с тобой контракт! Готов баян рвать? Я понимаю, тебе сложно сразу решиться. Давай, я тебя накручу-наверчу! Подумай только, он же меня у тебя позаимствовал! А ну-ка, соберись с гневом!
– Вот так потеря, бабу увели! – загоготал я. – Сама поскакала к нему, пятками сверкая, и меня чуть в гроб не вогнала! И ты же не вещь моя, была бы собственностью моею, материальной или интеллектуальной, да я бы ему без твоих уговоров враз все баяны разодрал! – И резюмировал: – Наливай, иначе никак.
Согласилась бывшая. Бутылку на стол поставила. Она же не знает, сколько мне потребуется. Сам определю. Шутка ли – баяны рвать? Вот определял я, определял, и наконец-то затуманилось в глазах, и боевой дух окреп до нужной кондиции. Посмотрел на нее, поразмыслил слегка и резонно предложил:
– Пока баян еще целехонек, давай хоть разок. Болезнь эта при тебе же еще, так что хуже не станет.
