Вошел Андрей. За весь день он не произнес ни слова. Достал из холодильника бутылку воды, взглянул на Татьяну.
– Все нормально? – спросила она.
– Да, – неловко ответил Андрей и ушел.
– Что это с ним? – спросила Катя.
– Он меня вспомнил.
– Вспомнил?
– Я тоже его вспомнила. Все думала, что за лицо знакомое?.. Помнишь, я рассказывала, что наркоманы девушку убили? Это его жена.
– Ужас какой…
Татьяна потянулась к крекеру на столе:
– Ты знаешь, что Рома и Андрей – братья?
– Рома же про детдом говорил…
– Его усыновили родители Андрея. Да, видать, не помогло. На роду ему написано барыгой быть.
Татьяна понизила голос:
– А еще Андрея подозревали в сговоре с этими наркоманами. Как будто это он жену заставил с ними переспать, за дозу. На допрос вызывали, но отец его отмазал. Может, сплетни, а может… Кто его знает. Доверять никому нельзя.
Татьяна откинулась на спинку стула, забросила в рот крекер.
Из динамиков зазвучала мелодия. Кате нравилась эта музыка, сразу становилось спокойно. Раздался мягкий голос Мещерского:
– Доброй ночи! Подумайте о прожитом дне и вспомните, какие эмоции вы испытывали. О чем думали в самый сильный момент дня? До завтра!
XVIII
32 часа с начала эксперимента
В спальне Преступников Платон, Рома и Нурлан укладывались спать. Роме спать не хотелось.
– Платох, ты на что бабки потратишь?
– Не пропадут, не переживай.
– А ты? – он повернулся к Нурлану.
– Дочери отправлю. Ей поступать на следующий год.
– А, понятно… А себе что?
– А у меня все есть.
– Теперь меня спросите, на что я деньги потрачу!
Все молчали. Платон снял часы и тайком спрятал под подушку.
– Ну, спросите, едрены пассатижи!
И, не дождавшись отклика, заявил:
– Я детдом построю.
– На детдом не хватит.
– На маленький хватит, человек на пятьдесят. Ну, может, на тридцать.
– А чего не церковь? – ухмыльнулся Платон.
– Я же некрещеный, – серьезно ответил Рома. – В деревне дом построю. Парням компы поставлю, столярку нормальную.
– Таких денег надолго не хватит.
– Ё-мое! На сколько надо хватит, не твоя забота.
– Идея хорошая, – поддержал Нурлан.
– Спасибо, мужик. Бабло сегодня есть – завтра нет. Если себе оставлю – все солью. Проем, пробухаю. А так хоть на доброе дело пойдут.
– Филантроп, куда деваться… – язвительно процедил Платон, заворачиваясь в одеяло.
– Эй! – тут же отреагировал Рома. – Давай вот без этих словечек твоих. Это что, вообще, значит? – спросил он у Нурлана, но тот, похоже, уже спал.
– Ну и хер с вами, спите, – без злобы сказал Рома и закрыл глаза.
В спальне Жертв Катя расчесывала волосы, Андрей надевал пижаму, Татьяна мазала поясницу разогревающей мазью.
– Туалетная бумага на исходе! – доложил из ванной Сергей Аркадьевич.
– Я принесу, – Андрей двинулся к выходу.
Проходя мимо гостиной, он заметил Наташу. Она что-то искала среди диванных подушек.
– Шайзе! – выругалась Наташа.
Наконец она нашла то, что искала, – свою фляжку, – и сделала глоток.
– Присоединишься?
– Не пью. Я же из «бывших», забыла?
Наташа равнодушно пожала плечами и снова глотнула.
– Скука какая! Я раньше четырех утра не ложусь, а тут из развлечений – только долбаные Фиксики по телевизору.
Наташа развалилась на диване, спрятав фляжку в подушках.
– А ты книжку почитай. Вот, например… – Андрей достал с полки томик Сэлинджера. – Читала?
Он протянул Наташе книгу.
– Про что?
– Про девушку, которой стала противна она сама. И все люди ей кажутся гадкими и мелкими. А как жить правильно, она не знает.
