Калиостро в пасквилях современников. Сборник мемуаров - страница 4

Я бы мог еще много говорить о Калиостровой неудобопонятной магической системе5 (которая хотя и наполнена темными и обоюдными загадками, однако ж я ее нарочито понимаю), также о весьма удивительном ея согласии с столь славною и весьма малым числом людей понимаемою книгою «Des erreurs et dе la veritе»6. Мне во многих местах сего сочинения, из коего ясно видно, с какою хитростию всегда старался Калиостр свою магию согласить с Христианским законом7, часто приходило в голову, чтоб объяснить вредныя следствия, которыя могут произойти, ежели ложь с истиною, ежели збивчивыя и таинственныя магическия воображения с чистыми и ясными понятиями закона душевнаго, благочестиваго и мудраго Христианства столь хитрым образом будут связаны. Неустрашимая сочинительница и в сем случае ободряла меня к открытию моих мыслей; но я по зрелом размышлении за лучшее почел, чтобы к оному сочинению никаких примечаний от себя не прибавлять. А только надобно мне здесь к зделанному на 49 странице введения примечанию упомянуть, что о мнимом алхимисте, Надворном Советнике Шмиде в первой тетради покойнаго господина Советника Карстена, в физиохимических сочинениях (в Галле 1787, вол. 8, стран. 84 до 92) находится примечание, где также доказывается недельность мнимых его замыслов.

Наконец, я думаю, мне позволено обратиться к тем, которые с некотораго времени всегда столь решительно держали сию сторону и которые столь жестоко горячились, когда кому—нибудь вздумается умными очами взглянуть на сии помраченныя чувства, на сей таинственный бред и на сию пустую надежду увидеть чудесныя тайныя действия; к тем, которые до сих пор лучше хотели верить неудобопонятному вздору и неограниченным мечтаниям напряженнаго воображения, нежели благоизобретенным правилам спокойнаго разума! Смею ли я им напомнить, что непоколебимая и необманчивая любовь к истине, сопряженная с состоянием и родом благородной сочинительницы, по крайней мере, в сем случае, без сумнения должна несколько поумягчить их неудовольствие, или, по крайней мере, положить оному границы, которыя они до сих пор иногда преступали. Смею ли привести им на память, что они и сами, ежели им удастся одержать над собою победу, без сумнения великую от того получать пользу, потому что тогда одержит верх спокойное размышление и безпристрастное изследование, которое, конечно, подаст повод к заключению союза между такими людьми, коим бы не было тогда никакой причины друг друга ненавидеть, ежели бы с обеих сторон любовь к истине была первым предметом. Положим, что один или другой не в состоянии бы был одержать над собою сию победу, то, по крайней мере, пусть он вспомнит, что в таком случае не о благомыслящей, откровенной и правдолюбивой сочинительнице, но об нем должно будет сожалеть; пусть он вспомнит, что есть и кроме него такие безпристрастные и почтения достойнейшие люди, которые мало делают шуму, но с осторожностию и с безпристрастием обо всем судят; похвала их и нарекание не бывают скоропоспешны и проходчивы, но всегда основательны и постоянны; а для того то они только одни и дороги для человека, любящаго истину, которой общественной пользе себя посвящает.

Фридрих Николай

В Берлине

25 Апреля 1787 года

Здесь видеть можно записки о Калиостре, которых издания некоторые из друзей моих и приятельниц желали, а некоторые опасались. Вам, почтения достойнейшие мои друзья, коих желание изданные в свете сии листы могут удовольствовать, я ничего более не скажу, как только то, что я охотно повиновалась вашему ободрению зделать сию жертву истине; ибо сия же самая истина меня в том уверила, что закон и добродетель от меня требуют открыть свету часть известных мне обманов, и чрез то предостеречь множество добрых людей, чтоб они не попали в ту пропасть, от которой провидение меня избавило.