- Я могу идти? Так просто?
- Можешь вприпрыжку. Иди уже, - придвинул он ко мне мою сумку и махнул рукой на дверь. – Хотя, нет. Не иди, - бросил Костров хмуро, что-то прочитав в своем телефоне. - Довезу тебя, от греха подальше. Всё равно нам в одну сторону.
- А ничего подписывать не нужно? Показания давать?
- Ты проститутка? – спросил мужчина, и посмотрел на меня так холодно и остро, что я почувствовала себя бабочкой, пришпиленной к стулу.
- Я не проститутка, - выдала я тут же. – Честно-честно. Я совсем не проститутка. У меня всего один мужчина был. И я с ним не из-за денег…
- Всё, хорош, - остановил меня Костров взмахом руки. – Биографию мне тут еще всю свою расскажи. Поехали. Колпак наденешь?
- Ни за что!
- Ну, пошли тогда.
Костров практически вытолкал меня из кабинета в узкий темный коридор.
- Камаз, ты утку нашёл? – крикнул ему из соседнего кабинета мужчина с пузиков.
- Кажется, да, - глянул на меня как-то уж очень подозрительно Костров.
- В выходные забрасываем.
- Понял.
Я с большой настороженностью прошла мимо клетки с сидящими в ней гордыми проститутками, которые вели себя так, будто попали в спа-салон на процедуры, а не за решетку. Лишь на улице я смогла нормально вдохнуть и почти расслабилась, когда Костров мягко подхватил меня под локоть и, чтобы я не споткнулась на всё еще трясущихся после допроса ногах, довел до машины.
- Хорош трястись, - рыкнул он на меня недовольно, пока я пыталась попасть в защелку ремня безопасности. – Чё ж ты такая бедовая? – убрал он мои руки и сам меня пристегнул. – Выдыхай. Никто тебе ничего не сделает. Кто как хочет, так и дрочит. Знала такое правило?
- Отвратительно, - поморщилась я, отвернувшись к стеклу. – И стыдно.
- Ладно тебе. Видел я, что всё в упаковках и не использовалось еще ни разу. На, - потянулся он к бардачку, вынудив меня убрать колени в сторону, и положил поверх моей сумочки упаковку салфеток. – Вытри тушь и сопли.
- Какой позор, - сморкалась я самозабвенно. – Будет лучше, если я сама уволюсь. Таким, как я, не место в школе. Чему я детей научить могу?
- Ты в кабинете не наревелась? Сделаешь доброе дело – очистишь карму.
- Какое доброе дело?
- Позже узнаешь. Сейчас тебе пока еще рано. Соскочишь, - глянул на меня Костров и вырулил с парковки.
Какая приятная у него машина: маленькая, черненькая, красивая и такая… мужская, что весь салон пропитан только его запахом. Очень приятным запахом. Но я никогда ему не признаюсь, что пахнет он приятно.
- А почему вас Камазом называют? У вас фамилия ведь не Камазов.
На самом деле мне не была интересна история появления его прозвища, но я была готова говорить о чем угодно, лишь бы увести тему подальше от содержимого моей сумки. Уверена, Костров еще не все шутки пошутил по этому поводу.
- Ты, Марина Олеговна, в школе не училась, что ли? Сразу учить пошла?
- В смысле?
- В прямом. Ты где была, когда клички по инициалам раздавали?
- Не знаю. Мне кличку не по инициалам дали, а по очкам, - отвернулась я обиженно к стеклу, будто это Костров виноват в том, что я всю жизнь была просто «очкушка».
- А мне вот по инициалам. Костров Михаил Захарович. «К», «М», «З». Камаз.
- Как примитивно.
- Какая у тебя фамилия, Маруся-необычная.
- Чернявская. И не называйте меня Марусей.
- Чернявская Марина Олеговна… Стало быть…
- Я не играю, - перебила я его раньше, чем он успел бы договорить то, что звучало хуже, чем «очкушка».
