Камелия под тенью белых лилий - страница 3

– Разумеется, – уверенно сказала девушка, но в глубине серых глаз читалось смятение, скрываемое за смехом. Амэли знала, что рано или поздно ей придется выйти на свет, но оттягивала этот момент, как могла. – Где-нибудь пристроюсь. Может, в Восточные Леса подамся – домой.

– Тут уж как хочешь, хотя я бы на твоём месте поступил иначе.

– Так ты иначе и поступил.

Посмеявшись, Мэль залпом осушила кружку и аккуратно встала, так что ни клинки, ни латунный хвостовик на поясе не выдали её звонким стуком, и покинула трактир. А мужчина вернулся к работе, к большой радости его супруги.

Название «Старый Лес» прижилось у местных очень давно, как и почтение к этому месту. Даже для строительства никто не подумал бы рубить деревья с опушки. Однако Амэли, прожившая всё своё детство в Восточных Лесах, не испытывала ни малейшего трепета перед возвышающимися перед ней дубами и ясенями. Тем более, что Век Огня пережили из них единицы и, в основном, деревья были очень молоды. Под кронами светло и просторно, заросли кустарника начинаются дальше, у самой опушки лес был больше похож на рощу или парк на террасе императорского дворца. В воспоминаниях же всплывали совсем другие картины. Темные, мрачные заросли, которых никогда еще не касался ни огонь, ни топоры, непролазные и молчаливые, где пройти можно только звериными тропами, а кроны огромных сосен закрывали небо. Амэли втянула в грудь как можно больше воздуха…, и он тоже был совсем иной.

Пройдя вдоль опушки, побродив немного между деревьями, Мэль вернулась к широкой грунтовой дороге и зашагала по ней прочь от города.

Вокруг совсем ничего не изменилось: было светло, легкий теплый ветерок заставлял деревья перешептываться друг с другом, то издали, то совсем рядом слышалось пение птиц. Но с каждым шагом взгляд девушки становился мрачнее, походка больше не казалась ни легкой, ни расслабленной, сапоги со злостью чеканили каждый шаг, втаптывая в землю иногда попадавшиеся на пути тонкие сухие ветки. В отличие от деревни, которая теперь превратилась в город и уже ничем не напоминала о смерти матери, дорога осталась той же. Казалось, вот сейчас они с братом пронесутся мимо, загоняя лошадей в попытке довезти истекающую кровью женщину до человеческого жилища: на то, что им встретится врач, дети тогда уже не рассчитывали. Мэль резко остановилась и посмотрела вперёд, почувствовала каждую пылинку вокруг, каждое живое существо. Неподалеку кружила стая мошкары, на обочине извивался земляной червяк, но ничего опасного рядом не обнаружилось. Пустота окружающего пространства обрушилась на девушку, как будто пытаясь сделать её своей частью. Растворить в безграничном воздушном массиве. Но это чувство давно не пугало Амэли: еще в детстве Ольвия объяснила ей, как использовать этот приём, как с его помощью читать людей, как скрыться от чужих глаз, как контролировать свои чувства и влиять на разум других. Ощущение полного единства себя с окружающим пространством успокаивало, или попросту лишало всякие эмоции красок.

Вот только Мэль не желала покоя.

Не найдя, на чем выместить накопившуюся злость, она сжала кулаки. “Случись нечто подобное сейчас…!”, – Мэль не дала этой мысли развиться, громким выдохом изгоняя из себя непрошенные скверные мысли. Нападение дракона – не шутки. И случись это сейчас, никто не был бы готов, как не был готов и тогда. Разве что в столице Ирьин и его маги смогли бы дать отпор, в остальных городах всё повторилось бы в точности. Крики, кровь, огонь, рушащиеся дома, падающие башни, стены разлетаются по камешкам… Девушка почувствовала, как по телу побежали мурашки, в красках вспомнив каждое мгновение, проведенное рядом с драконом. Ей тогда было тринадцать. Но что такое семь или восемь лет для столь ярких воспоминаний? Мэль была уверена, что и в старости сможет увидеть огромного ревущего зверя в сияющей алмазной чешуе так, будто он сейчас рвется из только ему видимых пут перед её глазами. От чего дракон взбесился и напал на город, куда потом исчез – осталось загадкой. Редко-редко, в моменты подобные нынешнему, Мэль думала бросить всё и отправиться на поиски, но долг был превыше всего. Ольвия хотела для империи процветания, но сама успела сделать так мало. А наладившаяся в последнее время спокойная жизнь радовала Амэли. Это был знак, что и она на что-то способна, повод двигаться дальше. Пока ещё было неясно, куда именно, так что для начала девушка развернулась и медленно побрела в сторону города, внимательно осматриваясь и прислушиваясь к своему чутью.