Камелия. Похищенная ученица - страница 7

– Глубокоуважаемый господин Привис, прошу простить мое недостойное поведение. Обещаю впредь не допускать подобных мерзких выходок и безропотно понести положенное наказание.

– Если желаете, господин Привис, – обратилась к Эдману патронесса, – можете отменить наказание.

– Нет, – отрезал Эдман, все еще негодуя на бестолковую девчонку так не вовремя очутившуюся на его пути. – Адептка должна научиться быть более расторопной.

– Уяснила?! Пошла прочь! – гаркнула патронесса, и девушка поспешила убраться с дороги, исчезнув за ближайшим поворотом.

Эдман настолько был раздосадован этой сценой, что до самого преподавательского крыла на втором этаже здания не проронил ни слова.

– Вот ваши апартаменты, – остановилась патронесса возле одной из дверей. – Держите ключ. Ганс уже занес ваш саквояж. Ужин в половине восьмого. Столовая в здании напротив, на первом этаже справа. Под ней на цокольном этаже есть прачечная, там ваши вещи быстро приведут в порядок. Если будут вопросы, обращайтесь.

– Благодарю, – буркнул Эдман, отпер дверь и поскорее скрылся от посторонних глаз.

Беатрис летела по коридорам, пылая, словно неугасимый факел, гневом, обидой и жаждой мести. Гренда Фулн снова переиграла ее! Да еще как? Сделала подножку из-за угла именно тогда, когда Беатрис несла кувшин с красителем для преподавательницы по рукоделию, и выставила неуклюжей тупицей перед каким-то важным господином и патронессой. Теперь пусть пощады не ждет, Беатрис так ей отплатит, век помнить будет!

Она выскочила из административного корпуса, где на первом этаже находились кабинеты всех служащих, имеющих отношение к управлению школой, а второй отводился под их жилые комнаты и апартаменты преподавателей, перебежала через двор и скрылась в главном здании. Два строения соединялись при помощи подземного перехода, но в теплое время года обитатели Камелии предпочитали ходить по улице, поскольку это было не в пример быстрее, да и глоток свежего воздуха всегда доставлял удовольствие.

Но сегодня Беатрис совсем не радовалась ни хорошей погоде, ни предоставленной возможности пройтись до кладовой за красителем. Гренда все испортила, и теперь Беатрис ждало наказание. Она поднялась по лестнице на второй этаж, дошла до аудитории выпускного курса, постучала и отворила дверь.

Бонна, Жозефина Виклин, сидела за узким столом и что-то писала в табеле. Ее истощенное тело, обтянутое серым, грубым, форменным платьем, скрючилось из-за несоответствия высокого роста и неудобной, слишком низкой для нее мебели, а на увядающем лице женщины за сорок застыло мученическое выражение.

– Сонар? – Она подняла невыразительные светло-голубые глаза от бумаг. – Ты почему здесь? У вас же скоро занятие у мединны Туард.

– Простите, бонна Виклин, – промямлила Беатрис, опустив голову и поставив кувшин на ближайшую парту, – но патронесса назначила мне наказание.

– Тебе? – удивилась бонна, и ее редкие брови взлетели на лоб. – Но как такое возможно? Подойди ближе, расскажи, что случилось.

Беатрис нехотя приблизилась, кратко изложила суть своей провинности и замолчала.

– Да уж, – протянула бонна. Складки в углах ее тонкого рта обозначились отчетливее и глубже. – Тут ничего не поделаешь. Придется тебе вытерпеть десять ударов и остаться сегодня без ужина.

Слезы навернулись на глаза, но Беатрис сжала кулаки, до боли закусила нижнюю губу и ничего не ответила. Она прекрасно знала, что просить и даже умолять бесполезно. Бонна Виклин, несмотря на всю свою вежливость и мягкость, до дрожи в поджилках боялась начальства и раболепствовала перед вышестоящими до полнейшего самоуничижения, поэтому наказывала адепток со всей строгостью и никогда не допускала ошибок в отсчитывании ударов.