–Ой, это мой сын Майкл. – Представила меня мама. В детстве меня смущала эта отсылка к зарубежным мотивам. Меня просто зовут Миша Ховдинский.
–Майкл, поздоровайся с Ками. Но я просто подошел к ней вплотную и смотрел.
Знаете, лишь в тот момент я узнал имя своей любимой женщины. До этой секунды это имя жило отдельно от её тела. Я слышал рассказы о Ками от мамы, восхищении ее красотой от простых мужиков и парней, живущих в нашем городе. Но сама она была нечто сродни ангелу, являющемуся лишь мне в награду за хорошее поведение. Теперь же я узнал имя этого миража и он воплотился в человеческое тело.
Mама смотрела на меня не понимая.
–Он обычно не такой скромный. Смутился. Такое бывает крайне редко. Очень заводной паренек растет. А упертый, как тысячу баранов. Вот что меня действительно пугает – очень сильный характер, уже в этом возрасте. Что с ним делать?– Наигранно всплеснула руками, как делают бабки в старых фильмах. Ах, мама, ты еще та актриса. Я безумно и беззаветно люблю свою мать, но поверьте, своими выходками, желанием угодить всем и манипуляциями, она оставила мне кучу детских комплексов и психологических травм. Но это не ее вина.
Дети, рожденные в послевоенное время, выращенные, вечно занятыми, угрюмыми нашими бабушками и дедушками, чьи жизни покалечило то огромное горе, которое они пережили, которое украло их молодости, оставив лишь ПТСР. Война. Те дети были воспитаны в строгости и никто не собирался создавать для них комфортные психологические условия.
–Привет, Рыжик. – Камелия провела нежной рукой по моим огненным волосам. Да, ребенком я был призабавнейшим. Самым заметным в толпе таких же ребятишек. Представьте, да, я уже говорил раньше, в те времена дети еще гуляли бандами, почти без присмотра родителей. Тем более в нашем маленьком городке. Так вот, я был рыжий, с россыпью веснушек. Голубые глаза. И такой себе пухлощекий малыш.
–А ты планируешь детишек? Надо спешить, тебе уже немало лет. Вот у меня уже какой паренек! А ты со своей учебой. – Заметила мама.
–Да ладно, – отмахнулась любовь всей моей жизни, отрываясь от меня. Она снова взяла книгу в руки и улыбнулась маме. – Успеется. Ты же знаешь, как тяжело складывались наши с ним отношения. Его семья до сих пор считает, что жениться стоит только по договоренности семей их круга. Что ты хочешь малыш? – Обратилась она ко мне. Заметив, мой настойчивый взгляд. – На руки?
Я смущенно кивнул головой, и она протянула ко мне свои руки. Я шагнул к ней и она усалила меня к себе на колени.
–Что ты еще удумал? – Упрекнула меня мать. – Вон, какой взрослый и на руки просишься. Мы тут разговариваем. Иди-иди погуляй.
–Да пусть посидит. – Она посмотрела на меня и улыбнулась. – Он такой милый.
Камелия дотронулась до моих волос и это прикосновение обожгло и тепло прошло по всему телу. Аромат ее волос окутал меня.
Что я чувствовал? О, счастье! Что я мог чувствовать? Я был на седьмом небе от счастья. Да, в моем возрасте именно это было счастье. Я чувствовал ее тело, я вдыхал ее пьянящий запах пионов, я чувствовал себя лучше, чем когда-либо в объятиях у матери. Защищен, смущен и так близко к ней. Больше я не слышал их разговора, я сидел и улыбался. Боялся пошевелиться, предоставить ей неудобство. Пока мать не стянула меня, упрекая, что я отдавил ноги ее подруге, и хватит уже наглеть. Но я не мог оставить их в покое. Я ходил вокруг как молчаливый верный пес, мечтающий о внимании. Я выходил из кафе и возвращался. Стоял сзади, лишь бы быть поближе к ней. Лишь бы услышать, о чем они говорят, запомнить бы все это.
