«О чем это они лопочут, – недоумевал Фальстааф, – Наверное, я выгляжу для них не менее странно, чем они для меня». Стоило ему так подумать, и здешний язык стал ему понятен, как родной. Конечно, было много слов, значение которых оставалось для него загадкой, но в целом смысл речи до него доходил.
«А почему бы и нет?» – мысленно усмехнулся Фальстааф. «Я же теперь настоящий волшебник!» – вспомнил он почему-то совсем без свойственного ему самодовольства. «Верно, я недооценил этого дракона. Не такой уж он был и никчемный».
Невыразимая тоска захлестнула мага. Он почувствовал, как чужд ему окружающий мир, как далеки от него здешние жители. И ему ужасно, ужасно захотелось вернуться назад, домой, в свой уютный пыльный кабинет, к старине Ульрику. Фальстааф даже закрыл глаза, внушая себе, что все это ему только снится. Ему так этого захотелось, что он даже забыл про обещание дракона съесть его, если он вздумает вернуться, забыл про осаждающих башню наемников.
Но его желание сбылось просто непредсказуемо. Кто-то робко потянул Фальстаафа за полу одежды.
– Хозяин… – робко произнес до боли знакомый голос. «Свершилось», – решил маг и открыл глаза: он находился все в том же зале.
– Фу, какой урод! – тоненький детский голосок раздался за спиной Фальстаафа. Маг обернулся: уж не его ли касалась, столь неуважительная реплика. Однако маленький мальчик показывал куда-то под ноги чародея. Фальстааф медленно опустил взгляд вниз: его колени обнимал скорчившийся на полу гоблин.
– Ульрик! – обрадовался маг, – Как же ты сюда попал, дружище?
Гоблин ожидал чего угодно: пинка под тощий зад, ругательств, страшных проклятий, но только не дружеского участия со стороны хозяина. Он ослабил свою хватку, и даже присмотрелся к магу повнимательней – не обознался ли случаем. Однако глаза и прочие чувства его вроде не обманули. Перед ним был действительно его господин, только одетый как на великий праздник.
– Я это… за вами… следил… Прошмыгнул мимо хранителя и тикать… Туда, за Ворота.
Фальстааф снисходительно потрепал гоблина по взъерошенной шерсти на затылке.
– Это хорошо. Дракона только жалко. Как же он там один…
Гоблин выпучил глаза:
– Вы ж его освободили, Господин!
Маг совсем растерялся и недоуменно посмотрел на слугу.
– Ну, вы же захотели, чтобы с него сняли цепь? Вы ведь уже были тогда настоящим волшебником…
Ульрик увидел озабоченное лицо хозяина и поспешил добавить:
– Ну, он из подземелья так сразу не выйдет. Выход то узкий. Потом конечно, разнесет башню… со временем…
Сейчас был не самый подходящий момент, чтобы беспокоится за судьбу какого-то зловредного дракона, и маг приступил к осмотру достопримечательностей и людей.
– Дядя! Ты волшебник? Да? – мальчик подошел к Фальстаафу совсем близко и даже дотронулся до блестящей ткани его халата.
Маг застенчиво улыбнулся и протянул ребенку руку тыльной стороной ладони вверх.
– Не приставай к дяде, сынок, – молодая женщина потянула малыша к себе за рукав.
– Конечно, крошка! Я – волшебник! – сказал Фальстааф, так и сияя. Собственные слова зазвучали в его ушах подобно дивной музыке.
Маг развернул руку, резко сжав пальцы в кулак, и тут же раскрыл их: прямо с ладони вспорхнула пестрая и удивительно хрупкая бабочка.
Мальчик захлопал в ладоши, и даже его сердитая мама невольно рассмеялась. Бабочка покружила над головой малыша, приземлилась на его курносом носу и растаяла как снежинка.
