Эйнар обернулся на звуки возни и, заметив, что спутница проснулась, спросил:
– Хочешь увидеть кое-что удивительное?
Сирша настороженно кивнула. Кто знает, что рыбаку взбредёт в голову…
Он тем временем глубоко вздохнул, набирая в лёгкие воздуха, и тишину прорезал его низкий, громкий голос:
Ой ты, зорька-зорюшка,
Выйду в летне полюшко,
Буду милого встречать,
Своим солнцем величать.
Сирша почувствовала, как алеют щеки. Что подумают о них эти люди, работающие здесь в поте лица? Вот, мол, лодыри, плетутся себе на своей кобыле, да птиц распугивают.
И вдруг справа от них прозвучало надрывно-старческое:
Ой ты, сокол мой родимый,
Позабыл о своей милой,
Иль в походе затерялся?
Иль с другою повстречался?
Голосов становилось всё больше, и вскоре со всех сторон слышалось стройное:
Песни солнышко не слышит,
Видно, милый уж не дышит,
И лежит в болоте гнилом,
Не сыскать его могилы…
По спине побежали мурашки. «Ну и песенка». Внезапно всё вновь смолкло, и история закончилась, высоко пропетая молодой девушкой в белом платочке:
Нет же, вот он: конь гнедой!
С него юноша младой,
Свою деву обнимает
И колечком одаряет.
«Дождалась меня, голуба
Век того я не забуду,
Собирайся под венец:
Будет мужем молодец!»
Кое-кто продолжил нестройно насвистывать, но в основном все вернулись к работе как ни в чём не бывало. Сирша удивлённо уставилась на рыбака. Тот, явно довольный собой, набивал новую трубку.
– Песни всегда поднимают рабочий дух, – пояснил он. – Глядишь, через пару минут какую-нибудь ещё вспомнят.
– Никогда не видела, как работают в поле…
– Да я заметил, что ты не простая девка, – ухмыльнулся Эйнар, но, получив локтем в рёбра, поспешно добавил: – Извиняюсь… барышня!
– На самом деле, не хочешь о себе что ли рассказать? Так сказать, скрасить поездку.
Девушка оперлась на него спиной и задумчиво уставилась на дорогу позади, глядя, как проплывают нескончаемые хлопковые поля.
– Давай лучше ты мне расскажешь о вашей столице, а то же я ничего не знаю. Вдруг нам придётся разделиться.
– Хм-м… – рыбак немного помолчал, словно размышляя, о чём ей стоит знать в первую очередь. – Саари достаточно большой город. Народу там много, особенно на базарной площади. Её нам лучше избегать, чтобы не привлекать лишнего внимания. Королевский замок увидишь сразу – он выстроен прямо в скале, возле водопада, что течёт из Бирны…
– Интересное название для реки, – перебила его Сирша. – Мне казалось, так звали вашу королеву.
– Да, – она почувствовала, как напряглась его спина. – Так и есть.
– Это у вас традиция такая: называть реки женскими именами? – не унималась девушка.
– Пожалуй. На главном острове три реки и все их названия связаны не только с женщинами, но и с животными: Волчица, Ворона и Медведица.
– Бирна, Илва и Хревна… – повторила Сирша, припоминая карту острова. – И кто же из них Медведица?
– Бирна, – ответил рыбак после долгой паузы.
Девушка замолчала. У неё было какое-то странное ощущение, будто она упускала что-то важное, и то, как Эйнар напрягся, просто рассказывая про местные реки, особенно не давало покоя.
Они подъезжали к Платту. Хлопковое море сменилось редкими хатками, с собственными огородами, за пределами которых паслась скотина.
Рыбак смачно выругался, когда Брусника чуть не наступила на мальчишку, гнавшегося за двумя поросятами.
– Куда только родители смотрят, – недовольно пробурчал он, останавливая лошадь и повернувшись к Сирше: – Дальше давай пешком, от греха.
