Федор, как и Антон, приехал в Харьков из провинции. Во время учебы в Юридическом институте они жили в одной общежитской комнатушке, на отдельную квартиру денег не было ни у того, ни у другого. На еду тоже не всегда хватало, бывало, что одна пачка дешевых пельменей делилась на три дня, и к тому же – без уверенности, что через три дня появится возможность купить что-либо еще. Подрабатывали везде, где только могли: и мыли, и подметали, и сторожили.
Антон не знал, что думал Федор, когда подметал утренний тротуар перед родным институтом, но что было у него в голове, помнил отлично. Уже тогда, делая все, что заставляла нищета, он знал, что любыми путями выберется из нее. И четко достиг поставленной цели. Но это лишь первый этап, следующий – власть: он должен хоть окольно, хоть подпольно, но подмять под себя весь город. И план уже начинает реализовываться: пусть не в общегородских масштабах, но кое-где у него уже имеется вполне реальная власть.
Почему-то подумалось о жене, дочерях, предстоящем отпуске. Дочерей он любил, с женой было сложнее.
«Хорошо бы съездить в отпуск с Ленкой. Вдвоем, чтоб никто не мешал, море, классный отель, никаких тебе дел и проблем. Отдых на грани помрачения!» – Но даже мысли о шикарном отдыхе не смогли затушевать чувство беспредельного счастья, оставшееся после посещения однокашника.
Неуемную радость, взорвавшую размеренное течение уже давно присутствующего счастья, вызвал нищенский и униженный вид Федора. Дело в том, что для солнца благополучия Антона Альфредовича, необходимо было топливо, коим, кроме карьерного роста и денег, являлись, как ни странно, зависть и несчастья окружающих. Злополучия, бедствия и горе людское, особенно, если беда касалась знакомых и близких, – были той живительной энергией, от которой родное светило разгоралось и становилось жарче. Зависть окружающих делала ощущение победы полновесным, давая почувствовать избранность. Поэтому Антон Альфредович, не задумываясь, бросал и перешагивал через всех, делая людей несчастными, и жаждал, чтоб ему завидовали. За это счастье, он бы и матери не пожалел. В случае с Федором все получилось само собой и полной чашей.
Так что в сравнении с палящим солнцем, Камин не ошибся. Оно просто обжигало хозяина распылавшимся счастьем.
Каким жалким выглядел сегодня его франтоватый друг, которому он когда-то безумно завидовал. В институте Федор был откровенным лидером, к тому же, не прикладывая особых усилий. Все у него получалось легко и просто: быть душой компании, блестяще выступить на собрании, придумать веселое мероприятие. Антон тоже имел ораторские и литературные способности, но в институте они не проявились из-за комплекса неполноценности. Особенно больно било по самолюбию, что Федор был красив, его даже приглашали сниматься для рекламы. А рядом с пухленьким Антоном он смотрелся еще выигрышнее, становясь мощнее, интереснее. Антон это понимал, и страдал. Девчонки прямо сохли по Федору, он свободно мог выбирать любую, какую хотел.
По Антону не только никто не сох, он даже не нравился ни одной из девчонок на их потоке. Он вообще не нравился женщинам, хотя втайне был страшным женолюбом. С везением у Антона тоже долго не было контакта, все надо было добывать трудом и терпением. А Федор был удачлив во всем, и ему сходу давалось то, на что Антон угрохивал недели. Именно Федору преподаватели в институте прочили успех, отчего втайне Антон Федора ненавидел, ни минуты не сомневаясь в его блестящей карьере. Поэтому, когда они окончили вуз и разошлись в стороны, Антон Альфредович никогда не выпускал из поля зрения бывшего друга, потихоньку наблюдая за ним все эти годы. И, конечно, знал, что у того проблемы и ему плохо, но не представлял, что до такой степени.
