– Почему потушен камин?
– Это обязательное условие ухода секретарши с работы. Ее последняя обязанность перед выходом из офиса.
Но и потушенный, Камин смотрелся величественно в этой маленькой комнате.
«Он меня будто давит», – неприязненно подумал Антон Альфредович о камине.
– Этот камин по своим габаритам превосходит комнату, она мала для него, он в ней как бы не умещается, – услышал голос Аркадия. Так явственно услышал, что вздрогнул. – «Он буквально сводит меня с ума. Кто он, этот Аркадий? Я ничего о нем не знаю». – И преуспевающему адвокату подумалось, что может, лучше бы и вообще не знать ему этого человека? – Но тут же выплыла перед глазами проклятая сумма.
– Разожги камин, – услышал голос Лены.
– Как хочется в отпуск, – вздохнул Антон Альфредович, выполняя просьбу.
Камин разгорелся сразу, с первой спички.
– Из искры возгорится пламя, – громко процитировал хозяин весело прыгающему огню. И вспомнил четкий профиль Аркадия, когда тот стоял здесь и смотрел. – «Если бы я верил в мистику, я бы сказал, что застал их за беседой. Было ощущение, что они общаются». – Как отдохнулось у подружки? – переключился на Лену, чтобы отделаться от изматывающего видения.
Лена вздрогнула, будто ее застали за каким-то тайным занятием. Неторопливо поднялась с кресла, подошла к камину.
– Антон, мне надо с тобой поговорить!.
– О чем? – Антон Альфредович обнял ее за плечи. – О чем может говорить такая красивая девушка в такой интимной обстановке? А, кстати, у меня есть шикарный коньяк. Ты любишь коньяк «Наполеон»?
Лена молчала.
– Так нравится тебе «наполеончик» или нет? – по-хозяйски запустил Антон Альфредович руку под Ленину блузку. – Почему молчим? – И зашевелилось в душе оскорблено-неприязненное чувство: он – господин, был здесь, а наложница, которая обязана ловить каждое его слово, угадывать любое желание, даже то, которое он еще сам не успел ощутить, витала где-то.
– Послушай, девочка, – сказал Антон Альфредович весьма строго, – у меня достаточно дел и без тебя. Я с утра до вечера занимаюсь одними только делами. И мне бы не хотелось, чтобы наши с тобой отношения тоже превратились в деловую рутину. – А про себя подумал: «Наши отношения – моя единственная отдушина, когда я могу не мыслить логически, а просто наслаждаться жизнью». – Вслух продолжил:
– Наши встречи должны носить форму легкости и веселья. Поэтому я прошу, даже требую, – он поднял к себе ее потупленное лицо, – все заботы оставлять за порогом этого дома. Сюда должна влетать беззаботная птичка, нежная, порхающая. Ясно, пташка?
Лена отстраненно кивнула головой.
– В таком случае, все твои одноклассники и одноклассницы – это то, что осталось где-то там. – И, немного подумав, хозяин добавил: А если у тебя ко мне действительно дело, завтра запишись у секретаря на прием. – Лена подняла удивленные глаза. – Запишешься ко мне на прием, – повторил Антон Альфредович подчеркнуто резко, – и в рабочем порядке мы обговорим ситуацию твоего одноклассника. Уяснила?
Лена опять молча кивнула.
– Вот и ладненько.
– Вот и ладненько, – повторила она. – Тащи свой «Наполеон», повеселимся, – бросила в веселые языки пламени сухую ветку.
Несколько языков приостановились, как будто ветка их потеснила, раздвинув место для себя, потом дружно обхватили ее со всех сторон, и ветка запылала, становясь огнем.
– «Через пару минут от нее только пепел останется», – подумала Лена и сказала себе: – Если я сегодня с ним не переговорю, от меня останется то же самое, я сейчас как в огне. И если не выскочу из него…
