«Мазда» проталкивалась сквозь вечерние московские пробки, Виктор молчал, Нина тоже. Она не стала ни о чем расспрашивать – похоже, просто приняла как факт, что ее искал, и нашел, и встретил с самолета кто-то совершенно незнакомый. С такой-то внешностью, наверное, давно привыкла. Он молча вел машину, Нина ничего не говорила, но от этого молчания не было никакой неловкости. Только у самой развязки на Бирюлево Виктор обернулся к девушке:
– Куда сейчас?
– Липецкая улица. Знаете?
– Нет.
– Налево и прямо. Здесь уже совсем рядом. Вон за той остановкой – направо, вот куда маршрутка свернула. Вот тот длинный дом, да. Спасибо, – Нина покосилась на него и осторожно улыбнулась, словно приглашая.
В лифте он снова вдруг подумал про Веру, но как-то совсем вскользь, даже уже не удивляясь тому, как Нина на нее похожа. Дурацкая школьная история, детские кошмары, в которых ему виделись Вера и огонь, и странная мысль, что только он каким-то непонятным образом может ее сберечь, – все это оказалось сейчас смешным и таким глупым, что ему даже стало стыдно, хотя никто и никогда не знал про эти его детские измышления.
Лифт с лязгом остановился, двери разъехались, Нина полезла в сумку за ключами.
Сна не было ни в одном глазу, да и ладно бы – все равно ни завтра, ни послезавтра у нее нет рейса.
Нина тихонько, чтобы не разбудить Виктора, потянулась к подоконнику, нащупала телефон. Хорошо, что у нее отключен звук клавиатуры, и глянуть, который час, можно совсем-совсем неслышно. Без двадцати четыре. Нина повертела в руке телефон. Экранчик угас, она снова его подсветила, нашла старое сообщение – одно-единственное за много лет, да и то написанное наверняка из вежливости – и, чуть помедлив, удалила. Так же осторожно, почти не дыша, Нина вернула телефон на место, зарылась в одеяло – и сама не заметила, как уснула.
Она проснулась позже обычного, хотя всегда была ранним жаворонком. Вздрогнула – на кухне кто-то был! – но тут же, вспомнив, улыбнулась, потом выбралась из-под одеяла и вышла на кухню – без всякой неловкости первого совместного утра. Так, словно уже давным-давно вместе.
На кухне пахло чуть пригоревшими тостами, полуслышно бубнил маленький телевизор.
– Доброе утро.
– Привет, – Виктор, карауливший у плиты турку, обернулся через плечо. – Ты что по утрам пьешь – чай или кофе?
Нина опустилась на табуретку, кивнула в сторону телевизора:
– Что-то интересное?
– Да ну, одни происшествия, – он скривился. – В Москве налет на ювелирный магазин, пострадали охранники. В области легкомоторный самолет рухнул на дачный участок, был пожар, погиб пилот и работавшая в теплице девушка. В Питере…
– Да черт бы с Питером, – отмахнулась она. – Я тогда выключу, а?
– Ага. Так чай или кофе?
– Кофе, – отозвалась Нина.
Она посмотрела за окно – почему-то вспомнилась прежняя работа, офис с видом на летное поле, скользящий по земле самолет и перечеркивающая все тень крыла. Нина улыбнулась, принимая из рук Виктора чашку, и сказала:
– Кстати, турку теперь надо будет новую купить. Большую.
Принцесса декабря
рождественская сказка
В сумке запел телефон, и Лариса вытащила трубку почти сразу – не замерев, не испугавшись, впервые за последние дни не вздрогнув от звонка.
– Але? – легко спросила она.
– Думаешь, ушла? – усмехнулись в ответ.
Лариса замерла с трубкой в руке, не решаясь даже оглянуться.
– Ушла она, умная, – снова хмыкнул в телефоне чужой голос. – Никуда ты не уйдешь, пора бы уже понять.
