Юноша медленно приходит в себя. Не попрощавшись, быстро удаляется прочь. Девы тихо смеются ему вслед.
– Он приставал ко мне, как в прошлый раз. Теперь ты мне веришь? – Лаодика ставит кувшин себе на плечо.
– Теперь охотно верю. – Филилла провожает взглядом удаляющегося богача. – Подруги не придут, их обеих матери не выпустили из домов.
– В следующий раз приду я к фонтану с рабыней. Скучно было без тебя одной стоять и слушать чужие разговоры. – Лаодика протягивает Филилле округлый свёрток.
– Что это? – Филилла вспоминает про свой пустой кувшин.
– Конфета для тебя. Знала я, что они не придут. Наша дружба закончена. – В голосе Лаодики слышится грусть.
– Да, дружбы прежней нет, – соглашается Филилла. – Смотри, Кекроп возвращается.
– Гнев разум помутил. Прошу прощения. – И в этот раз Кекроп напорист. – Не попрощался с вами я.
– Я не обиделась на вас. У вас хлопоты теперь поважнее каких-то ничего не значащих прощаний. – Лаодика не смущается юноши. Филилла молчит, ловит каждое слово старшей подруги.
– Лаодика, вы удивительно красивы. Прекрасно воспитаны. Я… я… я это вам хотел сказать. Позвольте, я понесу вашу ношу. – Кекроп краснеет и пытается снять кувшин с плеча девы. Ему удаётся перехватить ношу со второй попытки.
– Как многим вы уже сказали подобную лесть? – отзывается Лаодика, подмигивает подруге.
– Не лесть, то моё искреннее признание. Я честен с вами. – К Кекропу возвращается утраченное самообладание. Юноша даже пытается улыбаться.
– Вас проводить до дома вашей невесты Аттиды? – шутливым тоном предлагает Лаодика. – Я в нём бывала неоднократно.
– Отец сейчас в поместье, но по возвращении я обязательно допрошу родителя с пристрастием.
– Вы будете пытать огнём своего отца? – с неподдельным ужасом вопрошает Лаодика.
– Нет, что вы! – Юноша прижимает к груди бронзовый кувшин. – Но если правда то, что вы мне сообщили…
– …Поднимете руку на беспомощного старика? – обрывает Кекропа с той же интонацией в голосе Лаодика.
– …Помолвке не бывать! – спешит опровергнуть предположения юноша и добавляет с укоризной: – Отец мой не беспомощный старик. В его руках есть сила. Ему недавно сорок два исполнилось.
Девы молчат.
– Меж нами, отцом и мной, был заключён уговор: родитель-де мой без моего на то желания не будет заключать брачного соглашения. – Кекроп вступает в откровенность с незнакомыми девами. – Убедил родителя, что трезв умом и могу самостоятельно сделать правильный выбор.
– А что значит «сделать правильный выбор»? – уточняет ласковым голосом Лаодика. Дева поощряет Кекропа сладкой улыбкой. Юноша гордо отвечает:
– Хотел бы я составить партию с аристократкой из рода очень известного. Моего состояния достаточно, чтобы поддержать аристократию средствами.
– Вы хотели сказать «состояния вашего родителя»? – елейным тоном уточняет Лаодика.
– Единственный сын я у отца, других детей нет. Был брат младший у меня, но бедняга умер в детстве от простуды.
– На что готовы вы пойти ради невесты-македонянки? – вступает в разговор Филилла. Лаодика благодарно касается рукой руки подруги.
– Любое безумство готов я совершить, – рад ответить юноша. – Любой каприз невесты я исполню, пусть только скажет мне.
– Как речи ваши, право, странны! Вы, будучи связаны брачным соглашением, ищете благосклонности незамужней македонянки. Разве можно верить пустым обещаниям? Вы подкрепите обещания свершённым делом.
– Например каким? – В глазах юноши загорается надежда.
