– В дом мой родительский, в Александрии. Вы найдёте его.
Алкеста удаляется, не попрощавшись. Её издали почтительно приветствует дородная кухарка, улыбается, обхаживает, препровождает в комнату. Юноши, немного постояв, удаляются.
– Ты видел её? Алкеста! Имя такое же восхитительное, как и владелица. К нам прибыла столичная красавица с коротким визитом. Да-да, ты не ослышался, мой дорогой Гиппас, дева прибыла с отцом из великолепных Бактр. Ах, как она удивительно прекрасна! Как сложена, изящна! Её глаза, в них можно утонуть! Как выговаривает холодно слова! Столичные манеры! – Филострат делится восторгом со своим приятелем. Тот же молча протягивает две мелких серебряных монеты другу.
– Что это? Зачем? – недоумевает Филострат.
– Ты забыл? Мы же спорили, что ты узнаешь её имя. Ты узнал, а я проиграл, – угрюмо отвечает приятель Филострата.
– Оставь себе, Гиппас. Ну какие монеты! То в шутку было пари. – Радость переполняет Филострата. – Я пригласил Алкесту на наше собрание филы.
– Алкеста? Позволь! У нас же в филе дев нет, – недоволен решением Филострата приятель.
– Нет? Ну так будет! Мы же фила молодых. У нас иные порядки заведены, чем у старомодных стариков. Довольно жить по их допотопной мерке. Всё переменяется в полисе по воле нашей. Ты бы слышал голос Алкесты. Она сама мелодия празднеств! Ах, столица! С ней не сравнятся провинциалки. Бактры – мать городов! Прекрасная Алкеста станет украшением нашей филы.
– Какое ещё украшение? – Гиппас воздевает руки к небу. – Что за каприз внезапный! О чём ты говоришь? О перстне золотом или о приезжей неизвестной деве?
– Нам жрица в филу нужна. – Филострат говорит тоном серьёзным. – Станет Алкеста жрицей богини Тихе. Удачу филе принесёт. Вот увидишь.
– Утром девицу увидел, перемолвился с ней ничтожной парой слов. Вы спросите, каков итог того пустякового разговора? Влюбился наш Филострат без памяти. – Гиппас фыркает. – Уже про удачливых жриц говорит. Спуталось у тебя всё, товарищ. Бактры, красавица, голос, манеры. Что за вздор! Я тебя просвещу. Ты очарован вовсе не девицей, а столицей.
Восхищённый Филострат и его недовольный приятель запрыгивают на лошадей и покидают постоялый двор Иалиса.
Полдень
– Не может быть! Стасипп? Ты ли это или это твой призрак ко мне явился? – Седой магистрат, пребывающий в почтенном возрасте, откладывает в сторону объёмный свиток городских расходов, поднимается со скамьи буле.
– Хайре, Капаней! Я это, я! – Стасипп спешит с объятиями к магистрату. – Вы никак все сговорились? Одинаковым образом приветствуете меня.
Стасиппа приветствуют ещё трое магистратов помоложе Капанея, но тоже в благородных сединах.
– Что тебя привело к нам, в Александрию? – вопрошает Капаней, предлагает место гостю на скамье магистратов.
Стасипп оглядывается на Иалиса, потом на рядом с ним стоящего жреца храма Зевса. Шепчет таинственно, важно:
– Тайная миссия у меня, магистрат. Послан я к вам базилевсом Евтидемом Вторым. С расспросами повремени до вечера. Собираемся у Иалиса, тайно, вечером.
Стасипп достаёт тёмно-синий платок, укладывает его себе на левое плечо. Магистраты, завидев платок, печально вздыхают.
– Неужто про наши провинциальные неприятности донесли самому базилевсу? Или Иалис тебе разболтал опрометчиво про проделки молодёжи? – Капаней осуждающе смотрит на хозяина постоялого двора, но тот качает головой, возражая. Стасипп молчит. Капаней обращается к товарищам-магистратам: – Тайная миссия Евтидема Второго? Как вам такое?
