– Позвольте, хозяйка. Я мигом кровь вытру. Ваш кинжал станет чистым. Я даже смажу его. Будет беззвучно ножны клинок покидать.
Алкеста передаёт оружие Навплию, тот убегает резво к воротам. Дева вспоминает про сердце, поднимает мёртвую плоть с носилок, мгновенно воцаряется тишина. На Алкесту взирают с почтением и ждут её слов.
– Как заведено хоронить в семье Менесфея? – Вопрос адресуется Лаю.
– У Менесфея была жена и двое детей. Дети умерли в детстве от болезней. Жена от горя помешалась и… – Лай замолкает, немного подумав, продолжает тоном холодным: – И хозяин отравил её как-то ночью. Всех троих сожгли на погребальных кострах. Пепел в урнах хранится в семейной гробнице, в некрополе Александрии.
– На закате сложим костёр. На костре сгорит она. – Алкеста смотрит на бездыханное тело рабыни. – В урну отправится её прах. А нашего любимого Менесфея…
Появляется подросток, в его руках смазанный кинжал.
– …у нас заготовлен гроб, вполне подходящий под его размер, – продолжает прерванное Лай. – Гроб не подписан.
Алкеста передаёт сердце Менесфея Лаю, хорошенько вытирает руки об одежды покойного, вкладывает кинжал в ножны.
– Тело Менесфея никогда не покинет стены этого дома! – громко провозглашает Алкеста. – У нас с покойным был уговор. Я отпущу его в царство Аида, только когда этот полис сгорит.
Никто из рабов не протестует и более не падает в обморок. Дева продолжает властно:
– Достаньте внутренности умершего, разложите их в сосуды. Засыпьте их солью. Защитника Менесфея поместите в тот гроб, про который ты мне говорил. Монету в рот покойному на язык не класть.
– Может, внутренности и сердце погрузим в солёный раствор? – предлагает осторожно Лай. – Лучше они сохранятся до погребения.
– Мудро сказал. Так и сделай. – Алкеста указывает на сердце. – Его в сосуд понарядней укрой. Ритуальный, с ликами богов. Есть таковой у богача Менесфея?
– Найдём, – обещает Алкесте Лай.
Алкеста удаляется в андрон. Во внутреннем дворе после её ухода воцаряется суета. Часть рабов отряжается управляющим на подготовку погребального костра, часть занята уборкой следов убийства, рабыню омывают, на домашнем алтаре разгорается огонь. Сам же Лай и трое мужей заняты разделкой трупа Менесфея.
Алкеста садится на ложе в андроне, тихо шепчет сама себе:
– Прочь сомнения! Нет у меня пути назад. Страшные клятвы принесены. Жертва невинная пала. Сердце похищено у мертвеца. Высшие силы пребывают со мной. Отныне я мститель. Запуганы рабы. Готовы следовать за мной без возражений. Есть на кого опереться. Действовать надо без промедлений. Теперь только свобода или смерть. Что предпринять для начала?
Алкеста впадает в задумчивость. Раздаётся деликатный стук. В андрон рабыни вносят масляный светильник, расписанный мастос на подставке с разбавленным вином, поднос с тёплой лепёшкой и прозрачным мёдом. Алкеста благодарит, тщательно омывает руки с мылом, после молитвы принимается за еду.
Ближе к вечеру приготовления к похоронам заканчиваются. Покойного Менесфея помещают в гроб, посыпают тело обильно солью и хвоей, по указанию хозяйки гроб прячут в подвале, заставляют его амфорами. Внутренности в простых сосудах, все, кроме сердца, прячутся там же, на полках среди мешков проса. Сердце же с молитвами посыпают драгоценными благовониями и размещают в серебряном кратере старинной работы. Разместив, заливают соляным раствором, закупоривают плотно по размеру выпиленной деревянной пробкой. Пробку заливают сверху расплавленным пчелиным воском. Кратер Алкеста уносит в спальню Менесфея на втором этаже, где и размещается сама. Как только светило уходит, погребальный костёр поджигает Лай, вокруг него привычно кругом выстраиваются рабы. Стоят с каменными лицами. Молитвы не произносятся. Никто не просит прощения у убитой. Много позже к несвободным присоединяется Алкеста во вдовьем чёрном. Заканчивается трудный день. Костёр догорает, рабы собирают кости и прах в урну. Дева незаметно шепчет управляющему:
