– Вот ты и не трогай никого, – сказал Марк.
И я в очередной раз начал думать, что зря ввязался во все это. Умру без «Пальмовой ветви». По крайней мере у меня есть мечта, а это уже немало. Есть же люди, которые ни о чем не мечтают или не верят в апокалипсис. Живут себе спокойно, открывают хлебницу, а там пусто. «Вот блин, – думают, – надо за хлебом сходить». Выходят за хлебом, а тут раз – и метеоритный дождь. Хлобысь – и нет никого. Вот и не верьте в апокалипсис.
– Ладно, не фиг трещать! Поперли героев выискивать.
– А все знаешь почему? – неожиданно сказал Новиков.
– Почему?
– Потому что тебе лень было сценарий написать.
– А. Ясно. Ну напиши, если ты такой умный и если тебе не лень.
– Да че теперь писать? Уже снимаем же, – ответил Саня и кивнул на кастрюлю.
Снимаем, блин. Теперь ко всем подходил Новиков, но сути это не поменяло. Люди соглашались отвечать, но все как один не верили в апокалипсис.
– Верите ли вы, что 21 декабря 2012 года будет конец света?
– Нет.
– А вы верите, что 21 декабря 2012 года будет конец света?
– Нет, конечно.
– А вы?
– Не смешите меня. Какой конец света? Сколько их уже предсказывали. Чушь все это.
И дальше в таком же роде: «я что, похожа на сумасшедшую?», «я в сказки не верю», «я вообще атеист», «вам не стыдно спрашивать глупости?», «конечно, верю, а еще я верю в Деда Мороза и в то, что „Лада-Калина“ хорошая машина». Один вообще неадекват какой-то попался. Лысый с фингалом под глазом.
– Верите ли вы, что 21 декабря 2012 года будет конец света?
– Трудно сказать. Все зависит от того, какая ткань.
– Что, простите?
– Ткань. Хлопок там, лен. Есть еще вельвет.
– И что?
– Вы носите майки?
– Да, все носят майки.
– Я считаю, что это плохо. Не надо носить майки. Это плохо.
– А что с концом света?
– Конец света – это… Я купил майку, но не ношу принципиально.
Видимо, пьяный был в дупель. Не дослушав его, я махнул Марку, чтобы он выключил камеру. Лысый шел за нами и бубнил что-то о вреде маек. Я не слушал. Чтобы избавиться от него, мы вошли в магазин. Неплохо было бы и перекусить. А то ходим с кастрюлей, а есть совершенно нечего.
Взяли по пирожку, вышли на улицу, сели на лавочку поесть. Вот что хорошего в еде: радоваться было нечему, а нам почему-то стало хорошо. Когда ты голодный, тебя одолевают и зло, и печаль, и досада, и прочие неприятности. Сытому же все по плечу, сытый – добрый и довольный жизнью человек. Вот и мы разулыбались, как дровосеки на параде.
– А че, этот лысый прикольный, – сказал Марк.
– Че в нем прикольного? Обдолбанный какой-то.
– Ты же выбирал, – уколол меня Саня.
– Я же не думал, что он неадекватом окажется.
– Да ладно вам. Давайте его на ютуб выложим. По любому пару тысяч просмотров наберем. Может, даже больше.
– Ага, может, его даже в «+100500» покажут, – размечтался Новиков.
– Какой ютуб? Вы че, обурели? Мы серьезное кино снимаем.
– Да, много наснимали, – съязвил уже и Марк.
– Снимем еще.
– Как ты, кстати, раскручиваться хочешь? Не можем же мы просто так от балды взять и в Канны кино отправить?
– Почему нет?
– Да потому.
– Аргументировал.
– Тут и аргументировать нечего! – вмешался Саня. – Марк прав. Можно использовать тот же ютуб. Будем выкладывать туда «То, что нас ждет» частями, может, кто и прикольнется.
– Может, и денег даже дадут, на бюджет. Так что лысого надо выложить в сеть.
– Да я не хочу использовать его в своем фильме!
– В своем?
– Ну, в нашем. Только все равно я решаю, что попадет в фильм, а что – нет.
