– Как не рядом?
– Они хотели видеть глаза, – рассказывал Ян. – Он о чем-то просил. Просил всем телом. Она не хотела. Не хотела помочь. Он вскочил, хотел бежать, нет, лететь…, а потом он обмяк, словно его ранили, смертельно ранили, а он не верил, но потом поверил или не поверил, но рухнул…всем телом. Он не взлетит теперь. Он все крылья переломал, мадам.
– Он упал? – Изольда была испугана.
– Нет. Он падал долго. Он летел вниз, и его качало…
– Что? Что было потом? – Изольда напряглась. Она поняла, что сейчас, вот сейчас она узнает причину его заболевания…
– Ната застонала, – продолжил Ян, – и я переключился на нее. Ее лицо было сморщено от сильной боли. Я даже почувствовал, как это было больно. Это было очень, очень больно, мадам. Не телесно. Я не умею выразить.
– Что с ней случилось? Она порезалась?
– Я тоже так думал. Я проверил ее ноги. Она не могла идти, но ноги и все пальчики у нее были в порядке. Я не мог ошибиться. Но она не могла идти. Я нес ее на руках, мадам. Всю дорогу. Она плакала…
Яна трясло.
– Плакала…, – изумленно прошептала Изольда. – Ты раньше не видел, как Ната плачет? Тебя потрясло это, Ян? Ян! А! А-а!!! Ты меня слышишь? – забеспокоилась она.
– Нет. Я никогда не видел Нату плачущей. Мадам, мадам, она не просто плакала.
– Она, что, рыдала? У нее тряслись плечики?
– Нет, мадам. Она тихо плакала, но слезы ее были…, она плакала… красными слезами, мадам.
Лицо Изольды стало белым.
– Мадам, мадам! Что с вами, мадам?
– Ничего. Ничего, Ян. Пройдет. Где сейчас девочка? Вера, я слышала, не отходит от больного.
– Ната одна, мадам. Ни с кем не говорит. Я имею в виду, никого не хочет видеть. Я имею в виду, она закрывает все двери. Отталкивает. Толкается, – Ян путался в словах.
– Вы с ней больше не общаетесь?
– Нет. Она не хочет.
– А музыка? Ее не интересует даже музыка?
– Она сломала флейту, мадам.
Изольда невольно вскрикнула, испуганно закрыла рот ладонью, да так и сидела, совсем забыв о юноше, больном Ренате, Вере, да и вообще обо всем на свете…
Уже было темно, она все не включала свет. Попыталась представить, что оглохла, ослепла и онемела. Невольно мелькнула мысль, лучше бы умереть. Она громко застонала и, приняв снотворное, как и была в одежде, замертво уснула.
Когда она проснулась, у ее постели сидела Вера. По всему было видно, что она не спала всю ночь.
– Что-то случилось? – Изольда попыталась привстать.
– Нет-нет, – успокоила ее Вера. – Не беспокойтесь, лежите. Вам надо отдохнуть. Вы неважно выглядите.
– Вы тоже, Вера.
– Я не сомкнула глаз всю ночь. Все думала, думала, – Вера была бледна, но настроена категорично. Она тяжело поднялась со стула, прошла к окну и застыла.
– Вы на что-то решились? – не дожидаясь ответа, Изольда откинула одеяло и встала.
Ее качнуло. Вера не видела, она глядела на небо. Изольда, держась за кровать, медленно усаживалась снова.
Вера отошла от окна и присела на кровать рядом. Изольда поняла, что разговор будет трудным.
– Я очень благодарна вам, что вы откликнулись на мое письмо. – Она чуть не произнесла мадам. И вздрогнула.
От Изольды не укрылось это.
– Вот уже третий год вы, Изольда, приезжаете к нам. Теперь вот познакомили нас с хорошим молодым человеком Яном. У Ренаты становится все больше друзей. И я, и Ната всегда очень ждем вас, – она явно оттягивала то главное, что хотела объявить Изольде. – Я знаю, что вы ищете способ вернуть, – она поправилась, – дать Нате то, чего ее лишила судьба. Видит Бог, как я хотела, как я мечтала об этом. Все это время я думала только о том, как моя девочка увидит, услышит и произнесет первые звуки впервые в своей жизни…
